Шрифт:
Допили вторую. Местный капитан, неожиданно впечатав кружку в шатучий столик, на чистом древнегреческом воскликнул «Эврика!» и тут же перевёл на родной: «Идея, бля!»
– Поехали, только бы он был на месте!
К счастью, онбыл на месте. Капитан 3-го ранга Третьяк сидел на лавочке перед гостиницей и занимался важным делом: учил подавать лапу гостиничного кота. В качестве материального стимула использовалась банка с консервированной рыбой.
Чёрный кошак с драными ушами по кличке «Хруст», брезгливо щурясь, поедал рыбу, но лапу давать категорически отказывался.
– Викторыч, кончай цирк зверей разводить, – сказал местный капитан, – всё равно он тебе лапу не даст, у тебя глаза недобрые. Поговорить надо.
– Ладно, салаги, – сказал Третьяк, выслушав скорбную повесть, – помогу. Как Суворов-то говорил? «Сам погибай, а товарища выручай!» Пойду, переоденусь. Рыбу зверю отдайте…
– Ты, это, Викторыч, значков, там, орденов побольше надень…
– Учёного учить – только портить! Я быстро.
Вообще-то, Третьяк был не капитан 3-го ранга, а самый обычный майор, но раньше служил в полку морской авиации и форму сменить не успел. Его чёрный, как у Штирлица, мундир, двухметровый рост и усы производили на официанток, буфетчиц, и телефонисток глубоко сухопутного гарнизона неизгладимое впечатление. На этом, собственно, и строился расчёт.
Викторыч не подкачал. Ослепительно белый чехол фуражки, не менее ослепительно черные туфли и китель, увешенный различными значками, за версту выдавали Начальника. Некоторые сомнения вызывало, правда, сочетание знаков «Командир подводной лодки» и «Парашютист-инструктор», но решили, что для комендантши сойдёт и так.
Два капитана остались на улице, а лже-капитан третьего ранга Третьяк отправился в самое логово. Минут десять были слышны только визгливые вопли комендантши, в которые периодически вклинивалось добродушное гудение майора, напиравшего на христианское смирение и всепрощение.
Наконец они оба появились на крыльце. Злобная моль, не умолкая ни на минуту, затирала о падении нравственности, распущенности и прочих метафизических материях.
Третьяк осторожно вытянул у неё из пальцев красную и зелёную книжечки и, подводя итог дискуссии, заметил:
– С подчинёнными своими я, конечно, побеседую, но вам надо к людям быть добрее. Вот вы, когда молодой были…
– Я?! – взвыла моль.
– Ну да, вы. Вы ведь отчего злитесь? – убаюкивающее гудел Третьяк, – оттого, что вас давно никто не трахал, не трахает, и, – он внимательно оглядел собеседницу, – пожалуй, уж и не будет! Счастливо оставаться.
Опыт краткой автобиографии
В конце рабочего дня меня вызвал главный конструктор.
– Ты у нас сколько работаешь?
– Два года, Владислав Алексеевич.
– Два года… Так… Угу… – Главный пошуршал бумагами. – Руководство характеризует тебя положительно… Языками владеешь?
– Английским со словарём! – гордо доложил я.
– Ну, это хорошо. Есть предложение, поставить тебя в резерв на должность руководителя делегации. Что скажешь?
Красивое слово «делегация» в нашей фирме означало, что при поставке РЛС на экспорт к покупателю выезжала бригада монтажников во главе с инженером-руководителем, которые были обязаны собрать, настроить и сдать заказчику станцию.
– Ну… не знаю… дело сложное… – начал по-интеллигентски ломаться я, ковыряя паркет кроссовкой, – но приложу все силы…
– Приложишь, а куда ты нах денешься? – согласился главный. – Но надо отслужить два года в армии лейтенантом, такое правило. Служить будешь на наших изделиях, с военкомом я договорюсь.
Когда в военкомате я предъявил рапорт с просьбой о призыве на 2 года лейтенантом, начальник отделения долго смотрел на меня, видимо, решая, псих я или глумливый хулиган, и что вызывать – «психиатричку» или милицию? Я же при своих «минус пять» ощущал себя бравым солдатом Швейком, который, как известно, вступил в Первую мировую войну, потрясая костылями, с криком «На Белград!»
Наконец начальник отделения, как нормальный кадровый офицер, решил снять с себя ответственность за выбор и позвонил военкому. Связи нашего главного сработали, военком, оказывается, уже про меня знал, и через неделю я вступил в кабинет начальника войск Связи и РТО [7] ВВС МВО, генерала, с настолько характерной внешностью, что увидев его, я едва сумел подавить смешок.
7
РТО – радиотехническое обеспечение полётов.
Сейчас, по прошествии 25 лет, я уже забыл его фамилию, но тогда наш начальник был притчей во языцах благодаря махровому самодурству и сквернословию, редкому даже для генерала. Рядом с генералом сидел направленец, который подал ему моё личное дело и что-то нашептал.
Как я теперь понимаю, в тот день генерал был на редкость благостен и радушен:
– Сам написал рапорт, бля? Это хорошо, нах. Где хочешь служить? Есть два места для «облучённого»: в Туле на учебном аэродроме и в Кубинке, в боевом полку. Выбирай!