В чувство меня привел подзатыльник Степаныча:

– Не тряси, ирод! Если ты его не угробишь, то жить будет!

"Живой! Мать его, живой! Живой, сволочь такая! Вот ведь гад, напугал до полусмерти!"

– Степаныч! А он точно не умрет?

– Будем надеяться.

Перевернув начавшего постанывать Руслана на живот, поручил мне придерживать голову. Срезав ножом лохмотья, покачал головой:

– Охренеть. Везучий чертяка! Смотри, если не считать торчащих кусков железа и кучи мелких порезов, да шишки на голове - почти целый... Только одна глубокая борозда, сейчас края пластырем стянем и можно везти.

Посмотрев на Степаныча, как на умалишенного:

– Дед, ты чего? Смотри, из спины железяка торчит! И вот и тут тоже...

– Я и говорю фигня, все под углом вошли. Жить будет, сто процентов. А вот и "таблетка" наша!

Подкатила местная машина, с пассажирского места выскочил Сашка:

– Надо на пол что-нибудь постелить!
– и бросился в казарму.

Следом, закинув за спину автоматы, бросились Балагур и Пепел... Блин, только сейчас заметил, что наши парни, все как один вооруженные, окружив нас, держат под прицелом периметр... Молодцы! Они-то не знают, что это "закладка", а не прилетевшая граната... Капитан мог бы гордиться своими питомцами...

Постелив на пол УАЗика в несколько слоев матрасы, аккуратно положили капитана лицом вниз.

– Лаки, что с лицом?

– Так стеклом посекло, - Санек пальцами прикоснулся к довольно глубокому разрезу на левой щеке, - ерунда. Вы бы ехали, Степаныч!

– В машину! Еще есть дебилы, у которых ерунда?

– Мелочи, сам обработаю, - махнул рукой Пьеро.
– Мажора забери, у него из плеча что-то торчит!

Ох! Ты ж! А я и не заметил! Тут же левое плечо выстрелило болью.

– Млять! Одни дебилы кругом! Какой командир, такие и солдаты! В машину!
– дурным голосом взревел Степаныч.

Думаю, что нет смысла описывать дорогу в город. Как водила не получил инфаркт, до сих пор поражаюсь... Вот как бы вы себя чувствовали, если бы вам под руку орали:

– Быстрее, - при этом тыкая в бок стволом "калаша". И делал все это чувак с окровавленным лицом и бешеными глазами? Пришлось даже прикрикнуть на Сашку:

– Отстань от парня! А то влетим куда-нибудь...

Ну, хоть тыкать перестал... А то бедный парнишка, аж побледнел от такого напряга. Но довез до больнички быстро - молодец!

Рогожина сразу увезли в операционную, а нас с Сашкой заштопали под местной анестезией. Мой осколок вошел не глубоко, на излете, практически под кожу.

– Заноза, - так охарактеризовала ранение молоденькая докторша.

А Сашке наложила пару швов, предварительно достав из раны осколок стекла.

– Ничего, девки только сильней любить будут, - улыбнувшись, похлопала по плечу.

– Я женат!
– возмутился таким предположением Санек.

– Тем более, не кукся. От такой мелочи жена не разлюбит. А она ведь тебя любит?

– Конечно!

Так, ну это надолго. Докторша допустила ошибку, которую в нашей группе уже давно никто не совершал... На тему своей Лидочки Санек может говорить часами. "Пойду-ка я к Степанычу, узнаю как там Руслан".

Капитан был никак. То есть все еще в операционной и как обстоят дела, было не ясно. Сел на диван стоящий возле стены, все же легкая слабость в ногах присутствует - несмотря на то, что рана неопасная, крови натекло прилично. Степаныч же, замерев как статуя, стоял возле стены и бездумным взглядом пялился на противоположную стену, едва заметно шевеля губами. Через пару минут, как будто только что, заметив меня поинтересовался:

– Зашили?

– Нет. Только перевязали, там шить нечего. А Лаки пришлось... Шрам будет. Докторша решила его успокоить и на свою голову задела любимую тему: про Лидочку.

– Хм...
– Степаныч едва заметно улыбнулся.
– Пусть выговорится: от докторши не убудет.

И убедившись, что с нами все в порядке замолчал, вновь уйдя в себя, все так же беззвучно бормоча.

В конце длинно коридора появилась, представительница местного персонала. Девушка явно пророчила себя в модели потому что, вышагивала как на подиуме строго по одной линии и раскачивая бедрами. Ох ты ж! А ведь не зря о себе мнит, не зря! Я таких красавиц почти и не встречал, даже в бытность свою... А ведь девушки вокруг меня увивались - ух, какие! Хотя надо думать, что увивались они по большей части вокруг папиных денег! Но мне то что? Имели их не деньги, а я!

Хотя что-то в ней было не так? Я молчу о расстегнутом верхе белого халата, из которого на волю пытались вырваться такие!!! Такие!!! Мать моя женщина какие! И как только пуговица, удерживающая это великолепие в плену, еще не оторвалась? А, может, оторвется? Ну, пожалуйста, оторвись, а! Оторвись!!! Нет счастья в этом мире, нет его!!!

Проходя мимо Степаныча, девушка остановилась и, повернувшись на девяносто градусов, посмотрела огромными глазищами на прапорщика.

Ох ты ж! А вид сбоку то, тоже шикарен! Халат настолько короткий, что казалось еще миллиметр и можно считать ее голой. Даже в моих эротических фантазиях у медсестер не бывало таких халатов? Это ж беспредел. Тут больные вместо выздоровления от спермотоксикоза косяками отмирать начнут... А белокурая красавица внезапно заговорила, бархатным и до боли сексуальным голосом, у меня аж мурашки побежали. И нифига не по спине...