Андрей мчался по коридору, ничего перед собой не замечая, и внезапно налетел на кого-то, посыпались белые листки, закружились, как только что кружились перед глазами бешеные снежинки, он бросился их подбирать.

– Простите, я не заметила, ничего, ничего я сама все подниму, - шептало существо, спешно собирая листы.

Ее убьют, в этом не было сомнений, Руслан может не пожалеть даже своего ребенка. Она видела, как беременные смертницы уходили на задание, и никому не было дела до их нерожденных детей.

Загремели замки, на пороге показалась темная фигура. Алена не смогла понять, в бреду или наяву она видит открытую дверь, силуэт. Тихие шаги приближались к ней.

Алена лежала в маленькой комнате с плотно зашторенными окнами. Незнакомый человек с небритым лицом, в мятом белом халате обрабатывал мокрой ватой ей разбитый глаз. Жидкость стекала за уши и на подушку, отчего наволочка покрылась мокрыми желтыми пятнами. Алене было все равно, она давно устала от постоянной головной боли и полной неизвестности, скорее всего у нее наступил психологический ступор. Ей было все равно, убьют ее или нет. Ей было все равно, что делает рядом с ней этот человек и что с ней будут делать дальше. Она давно в плену, и ее жизнью распоряжаются другие.

Жидкость с ваты тонкой холодной струйкой текла по шее. Алена устало закрыла глаза.

«Солнечный свет, облака, самолет», - вспоминала Алена, еще плотнее сжав веки.

«Зачем это все?» - крутился в голове навязчивый вопрос.

Солнечные лучи проникали сквозь плотно сомкнутые веки, возбуждая новые воспоминания.

Алена летела из Лондона. Самолет должен был приземлиться в девять утра по московскому времени. В иллюминаторе радостно сияло утреннее солнце. Белые облака сплошным волшебным ковром выстилали небесное пространство и походили на бескрайнее море с причудливо застывшими в неподвижности волнами, удивительными воздушными замками, причудливыми фигурами зверей и птиц. Это была другая, сказочная планета, совсем не такая, как внизу. Алена завороженно разглядывала эту неземную красоту, порывы чудесного восторга овладевали ее душой, и ожидание великого грядущего счастья не оставляло ее.

«Дивны дела Твои, Господи, - пела душа и трепетало сердце, - яко чудны творения Твои, Господи. Как удивителен Твой мир, который Ты сотворил, как он величествен и красив. Скоро я прилечу к нему, к своему жениху, и скажу ему «да». Я отдаю себя ему, я решила, решила окончательно и бесповоротно. Я пойду тем путем, каким пойдет он, я стану его женой. Я разделю с ним судьбу, сольюсь с ним воедино, стану с ним одним телом, разделю с ним все радости и скорби. Как Ты сказал, Господи, что двое станут одной плотью. Да, да, да, я скажу ему - да. Я решила. Я обещала дать ему ответ, и я сдержу свое обещание. Сегодня же. Еду домой, бросаю сумки - и к нему, в Лавру. Незамедлительно, не теряя ни минуты. Да».

Какие удивительные облака, солнце и радость, и вечность впереди! Да, радость. Май и тепло. Вскоре объявили, что самолет начинает снижение, защелкали ремни, загорелись оранжевые табло.

Алена ликовала, ее сердце радостно и взволнованно билось. Алена улыбалась. Англичанин, сидевший рядом, удивлено посмотрел на нее, зашелестел газетой и невозмутимо углубился в чтение.

Был воскресный день. В аэропорту ее встречал папин водитель дядя Петя, немногословный, простой и добродушный мужичок, имевший странную манеру разговаривать.

– Евгений Валерьевич просили передать, что уехали в командировку, приедут во вторник, тогда и увидятся.

Лилия Петровна просили передать, что ждут Вас вечером на даче, в городе жарко, хотя и май, сказали, жары не выносят и будут ждать вас на даче. Я за вами в шесть часов заеду, отвезу вас на дачу.

– Спасибо большое, заезжать не надо, у меня много дел, передайте маме, что я сама приеду к ней завтра.

– Как скажете.

Алена радостно влетела в свою квартиру.

– Насть, ты дома? Почему не встречаешь? Я тебе такие подарки привезла! Насть, оглохла, что ли!

Алена вошла в комнату. Настя сидела на диване и испугано смотрела на нее.

Сколько прошло дней, она не знала, да и не важно это было. Бред и безразличие постепенно отступали. Прошло еще какое-то время, постепенно Алена начала вставать. В комнате были туалет и душ, как в гостиничном номере.

Несколько раз в день к ней наведывалась худенькая женщина с темным лицом, голова ее всегда была повязана платком, свободное платье до щиколоток висело, как на вешалке. Ни намека на грудь или другие женские формы, на ногах неизменные шлепанцы и махровые носки. Женщина никогда не разговаривала и не здоровалась. Молча приносила еду, убирала, уносила пустую посуду, меняла белье и никогда не издавала ни звука. Как немая. Алена пыталась с ней заговаривать, хотя бы для того, чтобы не сойти с ума от собственного молчания. Женщина отворачивалась и даже не смотрела в ее сторону.

Алена потеряла счет времени. Руслана она так и не увидела, он ни разу не зашел. Впрочем, после того, что произошло, в этом не было необходимости. Алена иногда думала, что, если бы не эта беременность, ее уже не было в живых. С другой стороны, разве то, что с ней происходит, это жизнь? Она буквально сходит с ума от безызвестности и полной изоляции.

Однажды дверь распахнулась, и на пороге появился Руслан в сопровождении незнакомой женщины в белом халате. Он сильно изменился, как будто постарел или осунулся. Губы его были бледны и плотно сжаты, глаза сверкнули недобрым светом. Алене показалось, что она его до сих пор любит, а может, уже не любит, она не могла ответить себе на этот вопрос. Может, это привычка - испытывать к нему чувства, как хроническая болезнь. Но очень странные чувства посетили ее в тот момент. Раньше она его любила, сейчас его появление было смешано с болью и страхом.