Ндебелы стали отходить в направлении, указанном Джемсоном. Но уже через полтора часа он послал им вслед тридцать восемь всадников во главе с капитаном Ленди. Догнать пеших ндебелов не составляло большого труда, особенно арьергардную группу, где был больной, которого несли на руках. По этому арьергарду всадники открыли огонь. Убили от тридцати до пятидесяти воинов. Ндебелы и тут, памятуя приказ Лобенгулы, сопротивления не оказали.

Капитана Ленди, по приказу которого был открыт огонь, историк Флинт назвал «жестоким человеком». Но разве дело в жестокости этого капитана? Капитан делал то, чего от него ожидал Джемсон. А Джемсон в донесении верховному комиссару Лоху, в тот же день, сообщил, что ндебелы первыми обстреляли отряд Ленди.

В информации же директорам компании Джемсон в сущности прямо предлагал начать войну: «Три года переговоров привели лишь к тому, что матебелы стали чаще вторгаться в наши владения». А о своих действиях он гордо докладывал: «Я приказал им немедленно убраться к себе, дав небольшой промежуток времени для исполнения, и заявил, что прогоню их, если они не уйдут сами».

В отчете министерству колонии верховный комиссар Лох целиком поддержал компанию и оправдал действия Джемсона.

Решающее слово было за Родсом, И он отдал приказ. Правда, не прямо, а библейскими словами. На запрос от Джемсона о дальнейших инструкциях Родс телеграфировал: «Читайте от Луки XIV, 31». Раскрыв на указанном месте Новый завет, Джемсон прочел: «Или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противустать идущему на него с двадцатью тысячами». Иначе говоря, Родс спрашивал: хватит ли сил, чтобы открыть военные действия? Джемсон ответил телеграммой: «Я прочел от Луки. Все в порядке».

Телеграмма Родса означала войну. Но война не началась немедленно. Компании надо было провести последние военные приготовления да и подготовить общественное мнение Англии

Для создания военного ажиотажа Джемсон непрерывно сообщал широкой публике о военных приготовлениях ндебелов и приближении их сил к фортам компании, об их нападениях на шонов и даже на европейцев. Правда, каждое из этих известий оказывалось вымыслом. Разведывательные патрули, посланные в указанные местности, не обнаруживали там воинов-ндебелов. Но число известий все равно росло, и у рядового англичанина должно было создаться впечатление, что ндебелы действительно хотят напасть.

Да и в парламенте эти вымыслы повторялись из заседания в заседание, и от правительства требовали решительных действий. В палате общин Э. Ашмед-Бартлетт, депутат промышленников Шеффилда, восклицал: «Почему, наконец, правительство не даст Привилегированной компании свободы рук, чтобы покончить с атаками матебелов?»

Войны требовали южноафриканские миссионеры. Ндебелов называли каннибалами. Такие настроения дали английскому правительству возможность делать вид, будто оно вынуждено — вопреки своему миролюбию — идти навстречу общественному мнению. А без помощи правительства трудно было бы успешно провести войну, хотя Родс и заявлял, что его компания «не просит ничего и не хочет ничего».

Помощь правительство дало, и вполне реальную. Английская военная часть, стоявшая в Бечуаналенде, уже в первой половине августа начала готовиться к участию в войне, и ее командир обсуждал с Джемсоном, как лучше объединить усилия «в случае начала военных действий».

Английское правительство разрешило компании резко увеличить ее вооруженные силы, и премьер-министр Гладстон в палате общин при шумном одобрении многих ее депутатов огласил слова Родса, что компания может в короткий срок доставить в район своих фортов еще тысячу вооруженных конников. А партию ружей, уже закупленных Лобенгулой, британские власти задержали в Бечуаналенде.

Самым узким местом в войне должны были оказаться коммуникации. Очень уж трудно было организовать снабжение — через Кейптаун, Капскую колонию, бурские республики, пустыню Калахари. Поэтому Родс всячески форсировал железнодорожное строительство. И железную дорогу с юга, от Кейптауна, и другую, более короткую — на восток, к Индийскому океану, к порту Бейра в португальской колонии Мозамбик. В сентябре первый участок дороги от Бейры протяженностью сто двадцать километров был наконец открыт. К этому времени и военные приготовления компании в основном завершились.

Каждому волонтеру компания обещала после войны по шесть тысяч акров земли под ферму, по пятнадцать — двадцать горнорудных и по пять аллювиальных участков. Были заранее поделены и общественные стада ндебелов: половина — компании, другая половина — волонтерам. При таких посулах трудно разве набрать войско? И почти все мужчины-европейцы, оказавшиеся в пределах «владений» компании, встали под ружье. Это составило тысячу отлично вооруженных всадников. Были у компании и пушки. И боеприпасов хватало. В качестве носильщиков и вообще для вспомогательных работ в ее войско были мобилизованы «туземцы» — из местных шонов.

В соседнем Бечуаналенде английские войска были приведены в боевую готовность, а вождь племени бамангватов Кама обязался выставить против ндебелов две-три тысячи воинов.

Лобенгула и его народ, конечно, знали об этих приготовлениях, если и не все, то во всяком случае достаточно много. Сразу же после расправы Джемсона с ндебелами у форта Виктория часть ндебельского войска, находившаяся на северном берегу Замбези, была возвращена домой. Лобенгула приказал также выставить сторожевые отряды на дорогах, ведущих в его страну с юга. Английские газеты объявили это неоспоримым доказательством его агрессивных намерений.