Обращение в христианскую веру не должно было рассматриваться как следование за бунтовщиком. Потому событие изображалось так, будто Иисус был обвинен евреями по религиозным причинам и вследствие этого осужден на смерть. Луц пишет:[375] «Израильский народ, презираемый и отвергаемый после восстаний зелотов, должен был выступить в роли козла отпущения, дабы можно было смягчить очевидный конфликт христианства с римской верховной властью».

Целью было убедить римские имперские власти в том, что основатель новой религии не нес никакой угрозы империи; что именно так считал Пилат; что именно поэтому он вынес смертный приговор после долгих колебаний и под давлением еврейских властей. Только при помощи вымышленного описания суда и перенесения вины на евреев можно было надеяться на терпимость Рима. Это было необходимо для выживания едва зародившейся Церкви. Лапид пишет:[376] «Евангелисты, чувствуя острую нужду в том, чтобы свести к минимуму вину римлян за смерть своего Спасителя, использовали всевозможные стилистические и редакторские приемы, дабы возложить как можно больше вины на плечи евреев, и без того почитавшихся бунтовщиками».

Римские источники свидетельствуют о том, что сами римляне нисколько не заботились о снятии с себя ответственности. Они даже не осознавали, что существует какая-либо ответственность в подлинном смысле этого слова; с точки зрения римлян, этот случай был слишком незначительным. Для римлян I века христианство было всего лишь презренным восточным суеверием.[377] Тацит в своих «Анналах» (XV, 44), мельком упоминает о Христе, давшем название Christiani. Он видел в основателе этой секты просто казненного преступника, кем бы его ни провозглашали (Тацит не знал об «Иисусе из Назарета»). В то время как Тацит утверждает, что этот человек был казнен per («при содействии») Понтия Пилата, Апостольский символ веры заявляет, что это произошло sub («при») Понтии Пилате. За то время, которое разделяет эти два источника, стало оскорбительным и недопустимым возлагать на римлян вину за распятие.

Эти обстоятельства, а также тот факт, что Евангелие от Иоанна подчеркивает участие римлян даже при аресте, ясно показывают, что именно римляне, и никто другой, организовали весь судебный процесс над Иисусом из Назарета, от его ареста до осуществления смертного приговора.

Чрезвычайно ироничную реакцию на тенденциозные описания евангелий можно было наблюдать в июле 1972 года, когда христианские теологи[378] подали ходатайство в Верховный суд Израиля об упразднении решения суда по делу Иисуса из Назарета. Председатель суда вежливо объяснил, что, к сожалению, он не может рассмотреть ходатайство по причине отсутствия полномочий и перенаправил истцов в суд Италии.[379]

Глава девятая. Предполагаемый суд в Синедрионе

В синоптических евангелиях суд в Синедрионе находится в центре описания страданий Христа. Именно этот предполагаемый суд стал причиной происшедшего впоследствии раскола между христианами и евреями и тем самым способствовал трагической последовательности событий, отягощающей иудео-христианский диалог и по сей день.[380]

Идейные теологи различных христианских конфессий, такие как Кюнг, Кольпинг, Борнкамм и Хольц, поставили под сомнение историчность суда в Синедрионе. Кольпинг пишет:[381] «Возможно, правы те исследователи, которые утверждают, что суд в Синедрионе, проведенный по всем юридическим правилам, абсолютно не подтверждается исторически». Дибелиус считает этот суд вымыслом.[382] Неудивительно, что подобная критическая позиция меньшинства католических и протестантских теологов по-прежнему находится в тени превалирующего мнения: во время судебного процесса в Синедрионе Иисус был признан виновным по обвинению в богохульстве и приговорен к смерти. Любые сомнения в подобной версии всегда воспринимались неодобрительно.[383]

Суд и председательствующий судья

Синедрион состоял из первосвященника, который был его председателем, и семидесяти советников.[384] Кворум, уполномоченный выносить смертный приговор, состоял из первосвященника и двадцати трех судей, собиравшихся по его приглашению.[385] Евангелия не уточняют, сколько судей огласили смертный приговор Иисусу. Первосвященник не имел права вызывать только тех судей, от которых он ожидал, что они непременно встанут на его сторону. В 62 г. н. э. поведение первосвященника Анании привело к настоящему судебному скандалу (после того, как брат Иисуса Иаков был приговорен к смерти и казнен). Согласно Иосифу Флавию, он был смещен с должности и заменен Иисусом, сыном Дамнея.[386]

Высшая прослойка Иерусалима (священники и влиятельные семьи) имела своих представителей в Синедрионе; они составляли партию саддукеев.[387] Фарисеи также входили в состав Синедриона; во времена Иисуса они были наиболее влиятельной фракцией.[388] Члены Синедриона назначались первосвященником, который получал свою должность от римского прокуратора. (Как ни странно, его официальный титул был «Мессия».) Это, естественно, обязывало его хранить верность Риму.

В более ранние времена первосвященник был главой еврейской царской династии (I Макк. 16, 23–24). Еврейский вассал Рима, царь Ирод Великий, назначал и отстранял первосвященников по собственному усмотрению. Во времена Иисуса эта должность, находившаяся под контролем римлян, считалась пожизненной, однако римляне часто смещали и заменяли первосвященников, которых ранее сами и назначили.

Исторически подтверждено, что в рассматриваемый период некий Иосиф, называемый также Каиафой,[389] действительно был первосвященником и председателем суда. Каиафа, зять Анны (Анана),[390] отстраненного в 15 г. н. э., был назначен на должность в 16 или 18 г. н. э. Валерием Гратом. В 36 году он был смещен Вителлием, правителем Сирии, который пришел на смену прокуратору Пилату в том же году.

Первосвященник (или великий священник) мог быть только один; частые упоминания евангелий о «первосвященниках» вводят читателя в заблуждение. На самом деле, они относятся к Каиафе и его священническому клану. Необычайно долгий срок пребывания Каиафы в своей должности – большинство первосвященников (кроме Анны) занимали это место только по одному году, максимум шесть – свидетельствует о его мастерстве политика и способности поддерживать относительно хорошие отношения с римской оккупационной властью. При Каиафе не было ни одного судебного скандала, сколько-нибудь сравнимого с тем, который возник через тридцать лет в связи с его родственником Ананией. Он не был нечестным судьей, хотя еврейские летописцы в целом не симпатизировали ему. Вероятно, это можно объяснить его проримской политикой.