Надо ли говорить, что выбрал бредящий о рыцарских шпорах мальчишка?

Вот и стал он, едва сравнялось тринадцать лет, шестым оруженосцем пана Стойгнева. Почему шестым? Да потому, что рыцарь герба Ланцюг славился древностью рода и мастерством в сражении на весь север Бытковского воеводства, и многие, очень многие родители желали видеть своих отпрысков в его свите. Где же еще ума набираться юным оболтусам, как не в Ломчаевке?

Вот там-то Годимир свел знакомство со Славощем-Бычком, окончательно понял, что единственный способ уберечься от битья — бить самому. Бить в полную силу, зло и без пощады.

Нельзя сказать, что новый, самый младший оруженосец не пришелся по душе пану Стойгневу. Напротив. Он всячески выделял его за старание и прилежание в науках.

Отправляясь в достопамятный поход на черных клобуков — племя дикое, кочевавшее в степях на правом берегу Стрыпы, Годимир радовался и гордился оказанной честью. С удвоенным рвением начищал доспехи, полировал меч пана Ланцюга, чистил коня.

А потом начала сказываться его природная невезучесть, которая уверенно брала верх над любой выучкой.

Вначале (самый первый знак, так и намекавший — брось, уйди, не твое…) ни с того, ни с сего лопнуло путлище. Слава Господу, не в бою. На марше. И тем не менее оруженосец Годимир грохнулся с седла под копыта злого боевого жеребца пана Стойгнева — коня вел в поводу второй оруженосец — Михал из Гужно.

Чудом парнишка остался жив. Подкованное копыто вскользь ударило по черепушке, зато хорошо приложилось по плечу. Едва калекой не остался. Долго отлеживался в обозе. Ждал, пока сойдут кровоподтеки, пока восстановится подвижность руки. Правой руки. Для воина самой необходимой.

Потом был бой у безымянных колодцев.

Отряд словинецких рыцарей — бытковских, хоробровских, выровских — едва-едва переправился через Усожу. Сходу налетел на становище зазевавшихся кочевников. Сжег полсотни кибиток, захватил в плен целую ораву стариков, женщин и детей. В придачу отару овец и табун мелких, косматых коней. Просто чудо, а не добыча! Достойно зависти…

Паны рыцари как раз решали, что же делать со свалившимся, будто снег на голову, добром и пленниками и прозевали возвращение аскеров рода. Аскер по-кочевничьи — это что-то вроде рыцаря. Так зовут себя мужчины, достигшие совершеннолетия и совершившие какой-нибудь воинский подвиг. Ну, например, срезал уши врагу и прибил к опорному столбу в кибитке отца.

Кочевники, конечно, уступали вооружением и доспехом словинецким рыцарям. Редко-редко когда их воин носил кольчугу. А так — больше нашивки железных (даже не стальных) пластин на безрукавке, несколько рядов цепи на груди, медные или бронзовые бляхи на чапане — так степняки звали подобие зипуна, широко распространенное в степи. Также из оружия использовали узкие, плавно изогнутые мечи, так называемые сабли, легкие копья, пригодные больше для метания, чем для конного боя в сомкнутом строю. Зато луки и стрелы представляли очень серьезную угрозу, прошивая с сотни саженей кольчугу насквозь.

По обыкновению, кочевники сделали круг, огибая по дуге строй рыцарей, дали залп из луков. Затем второй, третий, четвертый…

На оставшихся в живых обрушилась конная лава.

Визжащая, хрипящая, воняющая конским потом и ни разу не стиранной одеждой.

Годимир тогда успел подумать, что если бы у степняков был толковый военный вождь, они могли бы уничтожить словинцев, не вступая в рукопашную. Просто расстреляли издалека. Но аскеры жаждали крови, стремились вцепиться врагу в горло зубами, и сдержать их не удавалось еще никому.

Началась сеча.

Выхватывая меч, Годимир умудрился стукнуть по затылку пану Ясеку герба Полкороны. Половина щита у этого улыбчивого молодого рыцаря из-под Болюсичей была зачернена в память о двухвековом трауре их семьи по королю Сымону Хороброму, а на второй половине виднелось изображение половины монаршей короны на лазоревом поле. Однако к рассказу это не относится, и от молодецкого удара по шлему пана Ясека не спасло. А спас его толстый подшлемник и крепкий череп. Когда пан рыцарь пришел в себя, то был вне себя от возмущения. Вот такой вот невеселый каламбур.

Кстати, Годимир в этом бою показал себя вовсе неплохим рубакой, лично завалив четырех кочевников и двух степных коней. Это защитило его от немедленной расправы, но не от выволочки. Почти всю обратную дорогу до Усожи он мыл посуду, тер песком котлы и чистил сапоги не только пана Стойгнева, но и ушибленного пана Ясека Полкороны.

А степняки не отставали. Преследовали рыцарское войско, как выжлы оленя-трехлетку. Отбили и вырезали обоз. К счастью, Годимир там уже не лежал. Тревожили биваки еженощными налетами. Во время одного из них Славощ-Бычок, бывший некогда злейшим врагом паныча из Чечевичей, получил стрелу в живот и скончался в страшных муках через три дня.