«Я видел стены и висячие сады Вавилона, статую Зевса в Олимпии, пирамиды в Египте и гробницу Мавсола. Но когда я увидел храм в Эфесе, возвышающийся до облаков, он затмил все другие чудеса», – писал Филон Византийский о новом храме Артемиды. Впоследствии творение Хейрократа было признано чудом света. Храм, построенный Херсифроном, заслуживал того в большей мере, но, неизвестный современному зрителю и к тому же описанный весьма туманно, остался без титула.

Когда здание было готово, в Эфес прибыли лучшие художники и скульпторы эллинского мира. Афинянин Пракситель оформил рельефами алтарь, стоявший внутри изящной ограды, а пластические композиции одной из колонн стали заслугой Скопаса. Имена этих ваятелей ныне известны каждому любителю античной скульптуры, но и в то время (VI век до н. э.) о них знали многие. Равно прославленные, они представляли разные школы, и потому их произведения сильно различались, прежде всего по характеру.

Сегодня многочисленные работы Скопаса известны преимущественно по римским копиям. Сохранилась всего одна подлинная его работа, а именно остатки фриза «Амазонки» с Галикарнасского мавзолея, ныне выставленного в Британском музее. Отказавшись от присущего раннему греческому искусству спокойствия, он изображал сильные чувства, порой доходившие до настоящей страсти. Творения Скопаса легко узнать по динамике, своеобразным приемам деталировки, но особенно выразительными у него получались лица: глубоко посаженные глаза, складки на лбу и чуть приоткрытый рот. Идиллически-чувственных, одухотворенных, склонных к созерцанию героев Праксителя отличал, как выражаются художники, «влажный» взгляд, которого этот скульптор добивался с помощью тонкой обработки мрамора и светотеневых эффектов.

Наши современники судят о древнегреческом искусстве по произведениям скульптуры и архитектуры, чаще всего не зная, что эллинам была знакома живопись, причем они умели писать не только фрески, но и картины. Наглядных доказательств тому нет, если не считать редких неподписанных и недатированных росписей. Однако живопись в Элладе существовала, более того, была популярна всюду, а кое-где, например, в Эфесе, иногда превосходила пластику. Теперь, после многих лет масштабных раскопок, можно с уверенностью заявить, что утрата ионийской живописи – одна из самых крупных потерь, которые понесло мировое искусство.

В свое время храм Артемиды был одним из самых крупных музеев древности. Его картинная галерея пользовалась известностью не меньшей, чем живописное собрание афинских Пропилей. Известно, что за картинами ухаживали жрецы-мегабизы, которые, помимо прямых обязанностей, занимались толкованием священных писаний, сочиняли гимны в честь своей богини, разъясняли верующим смысл невнятных ответов оракула.

Служители заказывали полотна местным живописцам, а их в Эфесе той поры было немало, или принимали в дар, как получилось с картиной, где изображен обезумевший Одиссей, в припадке запрягающий вола с лошадью. Древние посетители храма видели полотна, представлявшие мужей в раздумье, любовались воином, вкладывающим меч в ножны. Несколько подарков святилищу сделал известный доныне художник Апеллес. Рожденный в небольшом городке Колофон под Эфесом, он был другом Александра Македонского, которого, как говорят, много и с удовольствием рисовал, всегда представляя благородным, хотя и не лишенным царственных замашек героем.

На картине итальянского живописца Джованни Баттисты Тьеполо заметны дружеские отношения великого полководца Александра и скромного эфесского художника Апеллеса

Войска Александра Македонского вступили на землю Ионии в 333 году до н. э., когда работы по отделке храма были далеки от завершения. Молодой полководец, тогда еще не царь и не великий, очистил Малую Азию от персов, включив ее в состав своей империи. Желая засвидетельствовать почтение святилищу, а заодно и заработать политический капитал, Александр предложил покрыть все расходы на строительство – прошлое, настоящее и будущее, – заметив при том, что хотел бы видеть свое имя в посвятительной надписи. Отцы города оказались в трудном положении: святой дом не лучшее место для почитания чужака, в то же время трудно отказаться от блага, тем более в окружении грозных фаланг. Кроме того, городская казна пуста, женщины отвыкли от украшений, мужчины забыли о серебряных тарелках, по бедности проданных соседям. Советники совещались даже по ночам, споря о том, что дороже – расположение македонца или честь города.

В конце концов решено было последовать совету одного многоумного гражданина. «Не подобает богу, – сказал он, – возводить храмы другим богам». Великий полководец оскорбился, хотя никак этого не проявил. Чтобы смягчить ситуацию, власти заказали Апеллесу портрет Александра. Картину предполагалось повесить в храме, поэтому художник сделал великого полководца похожим на Зевса, написав полуобнаженным, в лавровом венке и с молнией в руке. Картина получилась превосходной. Заказчиков изумило совершенство письма и особенно оптический эффект: рука с молнией будто выступала из полотна. Апеллес получил за эту работу 25 золотых талантов – такого гонорара ни до, ни после него не удостаивался ни один греческий художник.

Храм Артемиды Эфесской на рисунке австрийского архитектора XVIII века Фишера фон Эрлаха

После смерти Александра город оказался во власти Лисимаха – одного из диадохов (от греч. diadochos – «преемник») покойного царя, повелителя Фракии, присоединившего к своей державе некоторые области Малой Азии. Как видно, его присутствие в Эфесе не было угодно богам, раз они наслали на город эпидемию. Проклиная македонца, горожане умирали один за другим, не желая признавать, что не Лисимах, а наступавшие болота были виной этому несчастью. Тот же, напротив, беспокоясь о подданных, приказал солдатам построить гавань и крепость на горе, куда предложил перебраться эфесцам. Вначале новый город пустовал, но, после того как правитель распорядился перекрыть в старых кварталах пресную воду, быстро заполнился жителями.

Потом Эфес поочередно пребывал под властью Египта и Сирии. В 189 году до н. э. римляне, одержав победу над Антиохом III Великим, передали его пергамскому царю Евмену II, а в 133 году той же эры город вошел в состав Римской республики.

Наступили христианские времена, и Эфес в числе других мало-азийских полисов был вынужден подчиниться императору Византии. По свидетельству апостола Павла, который в 57 году н. э. побывал в Эфесе, город в те времена не бедствовал: его дворцы сияли мрамором, «золотыми» колоннами и «серебряными» статуями. Легенда утверждает, что в I веке н. э. язычники-эфесцы изгнали Павла из своего города, за что были наказаны Богом, которого тогда еще не признавали. Воистину божьей карой стало нашествие готов в 262 году н. э., когда был осквернен и разграблен храм Артемиды, едва не погибший, как и весь город. К началу следующего века большинство эфесцев приняло новую веру и надобность в Артемисионе отпала.