— Уходи отсюда, — сказал Вейни, ставя его на ноги. Тревога закралась в его сердце, когда он смотрел на священника, который служил дьяволу, чьи молитвы были на службе у кваджлов. Священник вырвался из его рук, все еще глядя на него умоляющими глазами.

— Она не будет иметь с тобой никаких дел, — сказал Вейни священнику. — И я тоже.

— Короли Бэрроу, — зашептал священник, глаза которого отвернулись от него, а затем уставились снова. Он импульсивно трогал амулеты, которые висели на его одеянии. — Лорд Рох пришел с истиной. Это была истинная правда.

И священник направился к двери, но Вейни схватил его и вернул назад. Тот бессмысленно боролся, как отчаявшийся человек.

— Лио, — сказал Вейни спокойным голосом, вызывающим страх у всех, кто его слышал, и готовый к любому повороту событий священник затих. — Лио, не разрешай ему уйти. Этот священник навредит тебе при первой возможности. Умоляю, не пренебрегайте моими словами.

Моргейн посмотрела на него, затем на священника. — Бравый священник, — сказала она стальным и чистым голосом в тишине, которая вдруг воцарилась в комнате. — Фвар!

Из того угла, где стояли плененные стражи, вышел человек. Самый высокий по сравнению с остальными, ростом почти с Моргейн. У него было квадратное лицо, заживающий шрам бежал по правой щеке вниз через обе губы. Вейни сразу узнал того, кто гарцевал на вороном во дворе.

— Да, леди, — сказал Фвар. Его акцент был понятнее чем у других, и вел он себя с достоинством, стоя прямо.

— Собери своих сородичей вместе и найди тех кел, которые выжили. Я не буду убивать их, Фвар. Я хочу посадить их в одной комнате под стражей. Ты знаешь, что я держу данное мной слово.

— Да, — ответил Фвар и нахмурился. Его лицо могло показаться вполне обычным, но это было не лицо, а маска, на которой больше всего выделялись глаза, горячие и жестокие — Для некоторых из них вы пришли слишком поздно.

— Меня не волнуют те, кто проклят всеми, — ответила Моргейн. — Я обязана только тебе и полагаюсь только на тебя, потому что ты мне понятен.

Фвар поколебался и, поклонившись, направился к выходу.

— И еще, Фвар…

— Леди?

— Охтидж-ин отныне крепость людей, и я свое дело сделала. А те, кто занимаются сейчас грабежом — они крадут у тебя.

Эта мысль явственно отразилась на лице Фвара, и прочие присутствующие внимательно следили за происходящим.

— Да, пожалуй, — сказал Фвар.

— Леди, — сказал другой с сильным акцентом. — Амбары с зерном… Будете ли вы раздавать?…

— Разве не Хаз ваш священник? — спросила она. — Пусть ваш священник откроет амбары и поделит это ваше зерно среди ваших людей. Не спрашивайте меня больше о таких вещах. Это меня не волнует. Оставьте меня.

Наступило молчание.

Один из болотников махнул стражникам-кваджлам, гоня их к двери. Двинулись и все остальные, Фвар и Хаз, остались только трое сыновей Хаза, которые были назначены стражниками, и всхлипывающий священник Гинун, а также трое слуг, стоящих на коленях в дальнем углу.

— Покажите мне, — сказала Моргейн слугам, — где лучшие комнаты с крепкими дверями, достаточно безопасные, чтобы мы могли бы поместить там священника для его же собственной защиты.

Она говорила с ними мягко, и некоторые зашевелились, другие, набравшись смелости, взглянули на нее, тут же опустив глаза.

— Там, — сказал старший из них и указал в сторону двери, которая вела из центрального коридора внутрь.

Там, напротив большого главного зала, была маленькая комнатка без окон. В ней Моргейн и велела запереть священника, закрыть задвижку на двери и обмотать ее цепью, поставив у дверей стражу. Идея посадить священника под арест принадлежала Вейни, и он проделал все это не торопясь.

Ему не хотелось смотреть священнику в глаза, когда тот уселся в темной комнате, где было запрещено держать какой-либо огонь, чтобы он не принес вреда ни себе, ни другим с его помощью. Ужас священника был почти осязаем, и Вейни колебался закрывать дверь.

Священник дьяволов, который ползал около ног Моргейн и чья нечистота словно бы запачкала их самих. Вейни с отвращением смотрел на этого человека, видя, как он боится темноты, и понимал его страх.

— Успокойся, — сказал он наконец Гинуну так, чтобы стражники не слышали, — ты здесь в большей безопасности, и будешь в безопасности до тех пор, пока ведешь себя тихо.

Когда Вейни закрывал дверь, священник с белым лицом и ужасом в глазах все еще смотрел на него. Вейни задвинул задвижку и обмотал вокруг нее цепь, вспоминая крышу башни, где сидел под замком он сам, и слова Роха. Он подумал, что ему никогда не хотелось бы увидеть, как вел себя тогда этот священник. Он, илин, никогда не скажет об этом Моргейн. Он не доверит ей свои воспоминания.