— Вот это желтокорень, или золотая печать, — сказал он, указывая на изогнутую высохшую полоску. — Слабительное. — И, указывая на остальных. — Женская шляпка, против лихорадки. Кровавый корень, залечивает раны.

Да, и это не пропадет. А еще одеяло, потому что Чи потерял одно во время боя.

— Учитывая то, что они везли с собой, всадники приехали из места, которое находится не очень далеко, — заметил Вейни, — или не собирались оставаться надолго.

— Да, — ответил Чи, — это был разведывательный отряд отряд, вот и все. Несколько дней здесь, и обратно в Морунд. — Он проглотил очередной кусок лепешки и махнул рукой в сторону холмов. — Там всегда волнения.

— Но сейчас больше, — сказала Моргейн. — Намного больше.

Рука упала. Чи бросил взгляд на Моргейн и все его возбуждение исчезло. Мгновенно вернулся страх, в голову ударили тревожные мысли.

— Я не собираюсь вредить твоему народу, — сказала Моргейн. — И сейчас я кое-что скажу тебе, Чи: я не собираюсь объяснять тебе, ктоя такая; но что бы ты не сказал мне, тебе это не повредит… если у тебя нет каких-нибудь особых причин любить этого лорда из Манта?

— Нет, — тихо сказал Чи.

— Я не собираюсь навлекать несчастья на твой народ в холмах, — продолжала Моргейн. — Наоборот, возможно дела пойдут так, что им станет легче жить. У кел есть причины бояться меня. У тебя — нет.

— Почему…, — лицо Чи еще больше побледнело. — Почему у них есть?

— Потому что я добьюсь того, что больше не будет никаких Гаултов — больше никто не будет входить и выходить через ворота. Это, и только это дает им такую власть над вами. Человечеству останется только отступить и подождать. Со временем вас станет намного больше, чем их. И тогда — они знают, что тогда им придет конец. Поэтому они и сражаются против вас.

Чи мгновенно сообразил, что услышал очень опасные слова. На какое-то время он затаил дыхание, потом метнул отчаянный взгляд на Вейни.

— Да, это правда, — твердо сказал Вейни. Но, о Небеса, это была далеко не вся правда. Слишком просто, так никогда не бывает. Это поймет любой человек, выросший среди людей, которые постоянно сражались с кем-нибудь. Моргейн лжет — не договаривает до конца.

— Но что вы собираетесь сделать? — спросил Чи, пораженный до глубины души. — Вы, одна?

— Я закрою ворота. И, учти, это абсолютная правда: когда я это сделаю, мы с Вейни пройдет через ворота и уничтожим их, вместе со всей их силой и всем тем злом, что они делают. Служи мне, как ты поклялся, и я дам тебе возможность выбирать: пройти через ворота или остаться в этом мире, навсегда. Еще никому я не давала такую возможность, и я не советую тебе идти со мной. Но однажды, если ты окажешься в отчаянном положении, то можешь захотеть этого; и, если это произойдет, и если все это время ты будешь честно исполнять свою клятву, я возьму тебя с собой.

Какое-то время Чи сидел не шевелясь, только губы дрожали, взгляд не отрывался от Моргейн. Потом вырвался из-под колдовской силы ее слов и невесело усмехнулся. — Против Манта?

— Против Манта и против Скаррина, который правит там, если он встанет на нашем пути. И против любого, человека или кел, кто встанет на нашем пути. У нас очень простая цель. И очень прямые решения. И мы никогда не обсуждаем их. Мы проходим там, где хотим и лучше всего, чтобы никто не встречался нам по пути, хотя, если твой народ захочет нас принять, мы с радостью примем предложение.

Чи подхватил одеяла, сползшее с плечей, как если бы ветер, внезапно, стал холоднее. Его лицо вытянулось, стало серьезным и задумчивым.

— Чи, я рассказала тебе правду, мою правду. А теперь я хочу услышать твою. Если есть что-то, что давит на тебя, расскажи мне и не держи в себе, но имей в виду, что любое умолчание может стоит тебе жизни. Чи, случилось ли с тобой что-то такое, что ты должен рассказать мне?

— Нет. — Он яростно махнул головой. — Нет. Все, что я говорил, — правда. Да, я ошибся, даже дважды, но я не собирался врать.

— Я спрашиваю тебя второй раз.

— Я не врал!

— Или не говорил всей правды.

— Я вел вас самым лучшим путем из тех, которые знаю. И сейчас я повторяю вам, леди: мы не можем вернуться назад на Старую Дорогу, у нас нет выбора, мы должны идти в холмы.

— Не утверждай, что знаешь больше, чем знаешь.

— Я знаю эти холмы. Я знаю эти дороги — здесь я знаю все, до конца. Здесь я сражался. Вы просили провести вас через другие места, где я был только однажды, но здесь я знаю дорогу — и пытаюсь, леди, провести нас тропинками, которых не знает никакой кел; но если мы вернемся на дорогу, то достаточно одного взгляда на ваши волосы, миледи, и мы все трое умрем.