— Скучно.

— Со мной не соскучишься! — пообещала Юлия вполне серьезно, и Арсен сумел оценить перспективы, открывающиеся перед ним. Упал на песок рядом с Юлией, потянулся к ней, но она решительно отодвинулась:

— Ты что, с ума сошел?

И вправду, мимо островка, буквально в нескольких десятках метров от них, промчалась «Ракета», сверху надвигалась огромная баржа…

— Потерпи до вечера, — попросила, стыдливо опустив глаза, как девушка, впервые услышавшая слова любви.

— Ну ты даешь! — восхищенно воскликнул Арсен.

Его лексике явно не хватало разнообразия, но Юлия

не замечала этого. Шепнула:

— После обеда за селом, возле старого дуба.

Но подумала: зачем ожидать вечера, лучше приехать в Киев засветло, она сможет примерить несколько вечерних платьев, и Арсен увидит, как она в них пикантна.

Юлия медленно направилась к воде, с наслаждением ощущая, как ноги погружаются в горячий песок, закинула назад голову — знала, что Арсен не сводит с нее глаз, — вильнула бедрами, едва прикрытыми полосками бикини, но сразу же одернула себя: ведь она не какая-то потаскушка, а вполне пристойная замужняя женщина, иногда позволяющая себе некоторые развлечения…

Бросилась в воду, нырнув с головой, и поплыла, не оглядываясь, к берегу.

Плыла и знала, что жизнь прекрасна и неповторима, особенно если сама куешь свое счастье.

Как поется в песне, «люби, покуда любится…»,

…Хаблак попал на хутор Дубовцы в обеденное время. Последний километр пришлось преодолевать пешком по разъезженной песчаной дороге: в «Москвиче», выделенном ему полковником Каштановым, испортилось зажигание, водитель начал копаться в трамблере, а майор, чтоб не терять время и размяться, направился к домам, видневшимся за редкими деревьями.

Сегодня утром выяснилось, что жена скульптора Евгения Емельяновича Трояновского находится на даче — об этом сообщили соседи Трояновских, они знали, где именно дом Евгения Емельяновича, так как гостили у него в Дубовцах.

Хаблак прикинул, что от Дубовцов не так уж далеко до Щербановки, села, где председательствовал в колхозе один из пассажиров самолета Григории Андреевич Дорох,и можно сегодня же, если, конечно, ничто не помешает, побывать и там.

И вот тебе, испортился трамблер.

Дом Трояновских Хаблаку показали сразу. Верно, не нашлось бы в Дубовцах человека, не знавшего своего знаменитого земляка, и тетка, объяснившая майору, как лучше добраться в Трояновским, говорила о скульпторе о уважением, называя его почтительно «они».

В Дубовцах все жили зажиточно: дома кирпичные, на высоких фундаментах, крыты железом или шифером. Хаблак насчитал только три усадьбы, где сохранились старые, под камышовой кровлей, хаты.

Единственное, что отличало дом Трояновских, — огромная, по всему фасаду, веранда, должна же в чем-то проявиться индивидуальность скульптора, она выразилась еще в том, что калитка, от которой к веранде вела вымощенная бетонными плитами дорожка, запиралась. Хаблак подергал ее, во безрезультатно.

Майор прошел вдоль проволочной сетки, надеясь увидеть кого-либо в усадьбе, которая будто вымерла, и, если б не белая «Лада», стоявшая во дворе, Хаблак мог бы подумать, что супруга Трояновского куда-то уехала.

О том, что Юлия Александровна водит машину и сама отвезла скульптора в Бориспольский аэропорт, Хаблак знал из разговора с Евгением Емельяновичем. Правда, Трояновский не сказал ему, что жена находится на даче, но мог ведь и не знать, возможно, Юлия Александровна предполагала жить в Киеве, но что-то изменилось в ее планах, вот и решила побывать в Дубовцах.

Однако где же она?

С таким вопросом Хаблак и обратился к пожилой женщине в светлой льняной кофте, трудившейся на огороде соседнего участка.

Женщина ответила не сразу, с полминуты рассматривала Хаблака из-под приставленной козырьком ладони, наконец подошла к нему ближе и спросила сама:

— А вы кто будете?

– По поручению Евгения Емельяновича, — не совсем конкретно ответил Хаблак, но, оказалось, столь туманное объяснение ее вполне удовлетворило, потому что сказала:

— Ищите на речке.

И, считая свой ответ исчерпывающим, направилась в огород, но Хаблак задержал ее, объяснив, что, во-первых, никогда не встречался с Трояновской, во-вторых, не знает даже, как пройти к речке, и все это значительно усложнит поиски Юлии Александровны.

— А на речку вон туда, через луг, — показала женщина в сторону видневшегося заулка. — А Юльку и сами увидите, другой такой нет.

Эта реплика, вероятно, свидетельствовала о ее отношении к соседке, как показалось Хаблаку, не весьма благосклонном, и он незамедлительно воспользовался этим: