— Посредник. Незаинтересованное лицо. Как в старину говорили, частный маклер.

— Ничего не понимаю.

— Значит, он не сказал вам. И правильно сделал. Я ведь не справился. Он сам добился.

Лена смотрела на меня, а я не знал, что говорить.

Прогрохотал за окнами обгоняющий нас поезд.

— О чем вы?

"Или я полный осел, или она говорит искренне".

— Я о квартире. Полина Антоновна согласилась сдать вам комнату.

Она как-то дернулась, то ли от толчка двинувшейся электрички, то ли возмутившись услышанным.

— Я не обращалась. Не просила.

— Обращался Вадим. Сначала попросил меня. Потом сам.

— И она согласилась?

— Мне отказала. А ему нет.

— Почему?

— Я не знаю.

И я без хитростей рассказал, что произошло.

— Простите, пожалуйста, Вадима. Если бы я знала, я бы ни за что не позволила ему вмешивать вас.

— Вы думаете, он бы послушался?

Ответила она достаточно нелогично:

— Он ничего не понимает.

Не столько по словам, сколько по виду и интонациям Лены можно было предположить, что она вовсе не рада уступчивости Полины Антоновны.

— Разве он действовал… самостоятельно?

— Он не должен был… действовать.

— Вадим показался мне трудным человеком.

— Какой смысл вы вкладываете в это слово? — спросила она живо. Негативный?

"Неужели она еще будет защищать его! Ну, это уж слишком по–женски".

— В основном да, — сказал я прямо. — Не подарок.

— Да какой же муж теперь подарок?

"Теперь?"

Я подумал, что не только пожилые склонны приукрашивать прошлое. Но она говорила не о прошлом вообще.

— Вот мой… Олег Филиппович, муж мамы. Он подарок. Причем в самом прямом смысле слова. Подарок судьбы. Они познакомились в поезде. И с тех пор вместе. Он семьянин по природе. Любит дочку, все умеет. Мужчина в доме. Маме остается одно — быть доброй, заботливой и ценить его. Что она, между прочим, всю жизнь и делает.

— Вы иронизируете?

— Ничуть. Какое я имею право! Мама всегда его чтила.

Я не мог понять, насколько убежденно и всерьез произносит она эти слова.

— Все-таки что-то вам не нравится.

— Ничего подобного. У мамы прекрасный муж. Он несет ответственность, как и подобает мужчине. А у меня… Вадим. Современный муж.

— И раньше не все несли ответственность.

Ее реакция никак не соответствовала моим банальным словам. Лена спросила:

— Неужели он все рассказал вам?

Не знаю, как повел бы себя профессионал. Может быть, сделал вид, что ему известно больше, чем на самом деле. Я в такие игры играть не берусь. Как говорится, честность — лучшая политика. Да и справлюсь я.

— Леночка! Я вас не совсем понимаю. С Вадимом мы не так уж тесно общались. Я по его просьбе говорил с Полиной Антоновной. Вы знаете. Потом она согласилась. Хотя, как мне кажется, не очень охотно. Но до подоплеки я не допытывался.

— Значит, догадывались.

— Я не любитель чужих секретов. Если меня в них не посвящают, я стараюсь сдерживать любопытство.

Она посмотрела на меня с сожалением, как смотрят на мелкого лгунишку. Приблизительно так же смотрел и Перепахин, когда услышал, что я не знал о любви Сергея к Наташе.

— Вы мне не верите?

Лена передернула плечами.

— Странно сдерживать любопытство и в то же время судить о людях так категорично. Вы осудили Вадима, а что вы о нем знаете?

Если бы я ответил ей словами философа, который уверял, что знает только то, что ничего не знает, я бы не погрешил против истины. Новая попытка вступиться за Вадима ставила меня в полнейший тупик.

— Конечно, вы знаете больше.

— Его плохо понимают. И много винят. Да, сейчас мужчины слабее женщин. Наверно, это историческая закономерность. Женщины добились самостоятельности. А остались сварливыми бабами. Постоянно ругают мужчин, "слабак$1 — самое мягкое слово. Наверно, когда заканчивался матриархат, мужчины так же говорили о женщинах: "Ну и бабы пошли! Хлюпики. Сели нам на шею. То ли дело раньше. Женщина женщиной была!.."

Лена улыбнулась.

И тут я увидел то, что видел Женька Перепахин. Я узнал в ней Наташу. До сих пор мне мешало ее выражение лица, то озабоченное, то огорченное, неприветливое. А Наташа, — теперь я хорошо вспомнил, — была ровной, спокойной.

— Вы похожи на маму.

— Да… по праздникам.

— Они… редко бывают?

— Как положено. В основном будни. А вы помните маму?

— Вспоминаю, глядя на вас. Много лет прошло. И уехала она неожиданно.

— У нее были причины.