— Сомневаюсь, — проворчал академик. — Они нищие духом, это верно. Однако воспитание третьего тысячелетия обязательно сказывается. Они не варвары и, будьте уверены, не истребляют местных ланей, а обходятся, как и все нормальные люди, синтетической едой.

— Дело не в еде, — возразил Садовник. — Среда обитания — понятие очень емкое.

— Ага, — Этери озорно улыбнулась. — Нищие систематически выжигают леса, а также синтезируют бочками нефть и выливают ее в бухту Миражей.

— И не уговаривайте, — сказал Илья. — Пандемию врачи остановят. В любом случае. А вот Рай — загадка. Откуда такое дикое явление в наш век? Откуда взялись Нищие? Чего им не хватает? Одни вопросы… Если хотите знать, ваш Рай — ахиллесова пята всей Службы Солнца.

— Наш Рай, а не «ваш», — уточнил Шевченко, молчавший до сих пор, и добавил: — Там частенько бывал Антуан. Посмотрите-ка его записи.

Такой разговор произошел за завтраком. А сейчас светило стремилось соскользнуть за горизонт, однако скоростной глайдер обгонял ночь, и океан продолжал сверкать внизу по–дневному празднично и ярко.

Илья еще раз включил кристалл с записями Антуана:

«Разумеется, — сказал Антуан, — после первой встречи я попытался классифицировать Рай и Нищих как явление.

Не скрою — я поражен. Сам факт существования Нищих в наш век абсурден. Хотя, с другой стороны, еще мыслители двадцатого века предвидели, что и в отдаленном будущем не может быть абсолютного благоденствия. Таковы законы диалектики.

Иммануил Кант писал в свое время: „Две вещи наполняют душу все новым и нарастающим удивлением и благоговением, чем чаще, чем продолжительнее мы размышляем о них, — звездное небо надо мной и моральный закон во мне“. Так вот. Звезд над головой Нищие не видят, а моральный закон в душе ими или истреблен, или его подменили вседозволенностью.

Поселение, которое юнцы не без вызова назвали Раем, существует семь лет. В отличие от отдыхающих, чьи отпуска обычно не превышают двух месяцев, Нищие живут на Ненаглядной постоянно, собирают себе подобных со всех уголков Обитаемых миров. Вернее, те сами сюда собираются, так как Нищие не считают себя обществом или сообществом. Их практически ничто не объединяет. Содержание их жизни заключается в отсутствии любого содержания. Их времяпрепровождение — вырожденный отдых, развлечения всех времен и народов, различные испытания, часто рискованные и бессмысленные. Труд, как осознанную необходимость, Нищие отрицают.

Кто же эти люди? По данным социального психолога Зайдлера, сорок три процента Нищих считают себя неудачниками, чьи мечты и чаянья не сбылись. Все они, разумеется, обвиняют в этом общество. Шестнадцать процентов заявляют, что в Рай их привело стремление „жить как-то иначе“, иными словами — желание выделиться… Есть среди них и кэмписты, то есть люди с неорганизованной психикой, спонтанно проявляющие свои эмоции… Академик Барков не без оснований замечает, что „каждый нищий духом — чья-то конкретная педагогическая неудача“…»

Запись прервалась. Затем Антуан сказал:

«Седьмой раз прилетаю в Рай и не перестаю удивляться злой фантазии Франца. Его лидерство среди Нищих неоспоримо. Он напрочь отрицает правовые и моральные регламенты, патологично равнодушный. Умный, хорошо знает историю и философию. Неистощим на выдумки различных развлечений, при выборе которых делает упор на низменные инстинкты и стадное чувство. Может быть опасным… В принципе они опасны все…»

Глайдер, повинуясь программе, нырнул вниз и вскоре мягко приземлился на берегу океана. За светлой рощицей промелькнуло несколько десятков разноцветных модулей, стандартный блок снабжения.

Предводитель Нищих стоял на циновке перед домом в позе сиршасаны.

«Пятое положение, — отметил Илья, который неплохо знал хатха–йогу. — Подождем. На голове долго не простоишь».

Он огляделся. Рай ничем не отличался от обычных поселений землян, разве что спортивным городком со многими неизвестными Илье снарядами да громадным панно у площади Зрелищ. На черном фоне сплетались бледные, изможденные плотскими утехами тела. Красные блики, по–видимому, должны были передавать вакхическую раскрепощенность, безумство экстаза, охватившее их. Однако издали пурпурные мазки казались языками адского пламени, на которых корчились похотливые человекообразные.

Ефремов пожал плечами. Если предел мечтаний Нищих — эти скотские позы, то они не так уж и опасны.

— Опять гость, — послышался за спиной хрипловатый голос. — И опять непрошеный.

Франц, которого Илья сразу узнал по короткой стрижке, обнажавшей уши, и по рваному шраму на подбородке, уже стоял на ногах и без всякого интереса разглядывал Садовника.

— Чем обязан? — на старинный манер спросил предводитель. — Учтите: всех, кто вмешивается в нашу жизнь, мы вышвыриваем из Рая. Проповедники и моралисты нам не нужны.