ЕСЛИ СОБАКИ ЛЕТАЮТ…

Что-то испортило Оливеру аппетит. За завтраком он по обыкновению заказал двойную ветчину — розовую, со слезой, — но ковырял ее вилкой без всякого вдохновения. Это был тревожный симптом.

— В чем дело, старина? — поинтересовался Роберт, подсаживаясь к толстяку.

— А, это вы, шеф, — биохимик оживился. — Помогите мне. Я окончательно запутался. Эта Опухоль ни на что не похожа. Лавина вторичных эффектов и все разные… А тут еще Хьюз зудит и принюхивается, будто я нарочно путаю карты.

— Погоди, а как же Ральф? — Роберт поискал глазами своего маленького помощника.

— Зачем вы, шеф? — Оливер отодвинул прибор. — Вы не хуже меня знаете цену показухи. У русских, заметьте, это нечто вроде ругательства.

— Короче, что вы от меня хотите?

— Самую малость. — Толстяк развел руками, будто собирался или обнять своего руководителя, или вцепиться в него мертвой хваткой. — Давайте слетаем в Зону. Прихватим с собой Хьюза. Полковник давно рвется к Опухоли, да побаивается, как бы там не заразиться. А за компанию…

Роберт откинулся в кресле, насмешливо посмотрел на биохимика.

— Я ведь не специалист по опухолям, старина. Я энергетик! Понимаешь, светлая твоя голова? Вы уж лучше Эвелину с собой прихватите. Она — врач, ей это ближе. Да и попутчик из нее куда более приятный, чем я.

— Вам виднее, — Оливер пожал плечами. — Но вскоре от нас потребуют отчет, я честно сложу оружие — для меня, поверьте, это лучший выход, — а Ральф…

Дверь распахнулась, и в столовую вошел Ральф. Он даже жевал со значением. Так, будто с минуты на минуту ожидал прихода какой-то гениальной мысли, но праздное шевеление челюстями портило всю торжественность момента.

— Так вот, — завидев помощника Роберта, Оливер заговорил уже зло и нарочито громко. — Я капитулирую и меня простят. А Ральф тотчас объявит: расследование, мол, велось неорганизованно, методику не разработали, научный руководитель не вник…

— Исследование, — поправил его Роберт.

Толстяк побагровел.

— Не учите меня жить, доктор. Я знаю цену словам так же хорошо, как и некоторым своим коллегам. Опухоль — это уже расследование.

— Вы его не слушайте, Ральф. — Роберт посмотрел на часы. — Оливер — известный завистник. И что вы думаете его раздражает? Тайна Опухоли и ваше наплевательское отношение к этому небезынтересному факту? Ничуть не бывало…

Ральф тускло улыбнулся.

— Его бесит ваша конституция, мистер Ральф, — продолжал паясничать Роберт, взвешивая в уме аргументы биохимика. — Толстяки всегда завидовали изящным мужчинам.

В столовой послышался смех.

— Но он мудр, — задумчиво покачал головой Роберт. — Когда придет время разбрасывать камни, их в самом деле высыпят на мою бедную голову. Ты мудр, Оливер, как мой ненаглядный Змей. А посему я готов лететь.

Он острил, все время, пока шли сборы, по поводу и без повода, но как только взревел двигатель, и струя воздуха примяла вокруг машины траву, умолк, отключился от разговора.

Вертолет мягко, будто кошка, прыгнул в небо.

В считанные секунды ушли вниз приземистые здания лабораторного и административного корпусов, куб энергоблока, незатейливые аллейки парка. Слева качнулась и пропала громада холма, верхушку которого утыкали антенны из хозяйства профессора Доуэна.

Незаметно пролетело что-то около часа.

— Похвалы маленьких людей редко кого трогают, — напыщенно произнес Хьюз, — но все надежды теперь на вас, доктор. На вашу интуицию. Это неизвестное излучение натворило там та–ко–го…

Роберт хмыкнул:

— Полковник, зачем льстить? Я могу поверить, что у вас повышенное давление, но — повышенная скромность?.. Нет, ни за что.

— Хьюз думает, что у вас, Роберт, карманы набиты генеральскими звездами, — без тени улыбки, не скрывай ненависти, заметил Оливер. — Или же хочет подсластить пилюлю по имени Опухоль.

Полковник, не поворачивая головы, небрежно бросил:

— Я не так глуп, как вы полагаете, Оливер. Я хоть делаю свое дело. Исправно делаю. А вы только обжираетесь за счет налогоплательщиков и долдоните о «вторичных эффектах»… Условия вам для опытов создали, механизм действия генной бомбы на клетку в принципе известен. Так чего вам еще надо? Была б моя воля…

— Подлетаем, — прервал их ссору Стивен, выглянув из пилотской кабины. — Прошу всех надеть защитные костюмы.

— Какая гадость! — Ральф, поскользнувшись, упал, поспешно поднялся и теперь не знал, о что бы вытереть руки — бурая слизь выпачкала ему перчатки, клейкими лохмотьями повисла на коленях. — Здесь невозможно идти: все расползается под ногами, всюду разложение и смрад. Здесь нечем дышать, доктор.

— Успокойтесь, — буркнул Роберт, останавливаясь и осматриваясь по сторонам. — Благодарите бога, что вам дали респиратор. Руки можете вытереть об одежду. Все равно после дезактивации защитные костюмы сожжем.