В зарослях, чернеющих по обе стороны просеки, творилась непонятная людям ночная жизнь: вскрикивали птицы, что-то шипело и ухало, а на болоте неизвестная тварь методично и оглушительно скрежетала зубами.

— Хищники здесь раньше были? — спросил Роберт.

Ральф хихикнул, а Стивен на всякий случай расстегнул кобуру.

— Что вы. Насекомые, птицы, грызуны. Правда, — Оливер замялся, — они тоже частично… изменились. Кто есть кто — не понять! Но, к счастью, вся эта живность держится зоны Опухоли. К примеру…

— Вот вам пример! — взвизгнул Хьюз. Затем грянуло два выстрела. На Роберта вдруг надвинулось из мрака нечто черное и лохматое. На уровне его лица нежданно–негаданно оказалась оскаленная в злом рычании морда собаки. Роберт шарахнулся в сторону, выстрелил. Собака тут же исчезла во тьме.

— Улетела… — выдохнул изумленный Стивен.

— Не мелите чепухи! — вспылил Хьюз. — Она прыгнула на меня.

— Полно вам, — заявил обстоятельный Ральф. — Полковник явно ошибается: для прыжка собака двигалась чересчур медленно. Она действительно… как бы это сказать… плыла в воздухе.

— А глаза, глаза, — все еще удивлялся Стивен. — Глаза-то у нее горели. Желтые такие. И светятся…

Какое-то жуткое ощущение, будто они находятся не на Земле, а идут по незнакомой и опасной планете, заставило Роберта поежиться. Он грубовато приказал:

— Прекратите разговоры. К вертолету, за мной!

Оливер весь вечер помалкивал и много пил.

«Понимаю тебя, приятель, — сочувственно подумал Роберт, добавляя в стакан лед. — Одно дело — теория. Разные там выкладки, формулы, рекомендации… А вот результат… Да если он к тому же такой мерзкий… Я, конечно, не специалист по Опухолям, но эта обезумевшая биомасса впечатляет… Ничего, приятель. Это — наш хлеб! Дерьмовый, не спорю, но наш, наш, наш…»

Его понемножку начинало разбирать, и Роберт весело приветствовал как входящих в бар, так и тех, кто выходил.

Они зашли сюда все, не сговариваясь, как только вертолет вернулся на базу. Пока Стивен искал пятый стул, Роберт осмотрел свою унылую команду и не без иронии отметил: жить в подобных засекреченных Центрах все равно, что годами играть в захолустном театре один и тот же спектакль — осточертевшие декорации, те же лица вокруг, одинаковые слова и страсти. Бр–р-р!

Ральф вспомнил было, о летающей собаке, но Роберт тут же заявил: в Зоне могут летать даже коровы, и пускай, мол, Ральф благодарит бога, что ни одна из них… После такого сакраментального заявления все засмеялись, и разговор об Опухоли на время прекратился.

— Вы сегодня много пьете, доктор, — осторожно заметил Хьюз. — Вас что-то беспокоит?

— Уморил! — захохотал Роберт. — Честное слово, уморил. Полковник, вам не идет роль пастора. Шпионите за нами — пожалуйста, но чтобы я вам исповедовался… Но–но–но!

Роберт пьяно погрозил полковнику пальцем.

— С вами невозможно разговаривать, — обиделся Хьюз. — Я разделяю все ваши тяготы, беспокоюсь… Сегодня, можно сказать, жизнью рисковал…

Роберт снова рассмеялся:

— У вас, приятель, мания величия… Да кому ваша жизнь нужна? Вы просто струхнули в зоне Опухоли. Да? Собаки испугались? Бояться надо коров, полковник. Уж если коровы начнут летать…

— Между прочим, среди охранников есть случаи заражения, — упрямо сказал Хьюз. — Какой-то вирус–мутант. Кожа становится золотистой и…

— И что? — Роберт плеснул себе виски. Полковник пожал плечами:

— Не знаю. Но факт заражения остается фактом.

— Какая чушь, — поморщился Роберт. — Объясните ему, Оливер, что в Зоне происходит с кожей. Да… Остаточный фон. Влияет только на пигмент. Появляется эффект «загара». Вы, кстати, Хьюз, сегодня тоже подзагорели.

Полковник побледнел, судорожно глотнул из своего стакана.

— Что с вами? — удивился Роберт. — На вас лица нет. Бросьте вы свои страхи. Вы перестали понимать шутки, а это уже опасно. Лучше выпейте со мной и все забудьте.

В Зоне, кстати, можно гулять без всяких там защитных костюмов… Плесни-ка нам, Стивен.

Хьюз отодвинул свой стакан.

— Это правда? — спросил он у Оливера, вытирая покрытый испариной лоб.

— Что именно? — не понял толстяк.

— Эффект загара, пигмент… — нетерпеливо пояснил тот. Не ожидая ответа биохимика, Хьюз вдруг громко захохотал. — Да, Роберт, я боялся. Я чертовски боялся золотистой заразы. Налей, налей мне побольше, Ральф.

Стена наклонилась и решительно двинулась навстречу Роберту. Он выставил руки, чтобы не расшибиться, немного постоял. Коварная стена заходила теперь с другой стороны, примерялась, чтобы ударить в спину.

— Я все вижу, — с угрозой сказал ей Роберт. — Сгинь! В кабине лифта его поддержал телефон, на который ему после двух неудачных попыток все-таки удалось опереться.

Лифт остановился на третьем этаже.

Выпитое нисколько не успокоило душу. Напротив, какие-то чужие голоса, лица и образы толклись в сознании, пока Роберт не собрался с силами и не прогнал их. После этого появилось облако. Высокое, кучевое, с которого, будто с горы, спускалась небесная Лыжница.