— Всё равно пора идти. Холодно и я устала. Не хочу возвращаться на приём.

— Хорошо, дорогая, я тебя провожу… прямо до постели. — почти проорал Ади, потому, как мы уже отошли от заселённых кустов метров на десять.

— Совсем спятил. — зашипела я: — Ты о моей репутации подумал?

— Да какая разница? Мы оба знаем, что родственники уже всё решили. Всё равно за меня замуж пойдёшь.

— Ага, размечтался. Твои может что-то и решили, но дед прекрасно знает, что если я чего-то не хочу, принуждать меня — себе дороже. А я не собираюсь в ближайшее время выходить замуж, тем более за тебя.

— Да не больно-то и хотелось. — обижено пробурчал Адил: — мне вообще чёрненькие больше нравятся, и не такие худые.

— Вот и хорошо. Не провожай, я сама дойду. До свидания.

Не дожидаясь ответа, развернулась и пошла к неприметной двери, ведущей в помещения для прислуги. За два месяца я успела неплохо изучить дворец и часто пользовалась чёрными коридорами. По ним было намного удобнее ходить, да и дорога, куда-бы я ни собиралась, становилась вдвое короче.

Я брела по коридорам, не задумываясь поворачивая в нужных местах и не обращая внимания на, изредка попадающихся на пути, людей. Они тоже никак не реагировали на моё присутствие, привыкли уже к тому что я часто здесь хожу и не требую раскланиваться при встрече. Мне было искренне жаль тех, кто был вынужден ежедневно терпеть унижения от высокомерных и требовательных сверх меры придворных.

Все мои мысли были заняты, нахлынувшими недавно, эмоциями Трэйтона. Ведь это не могли быть чувства кого-то другого и уж тем-более не мои. Я почувствовала его впервые за три месяца и была уверена, что он пришёл за мной. Но в саду так никто и не появился, а дорога до моих комнат уже почти закончилась. Оставалась ещё надежда, что Трэйтон придёт туда, но в сердце, как и в редкие, слезливые моменты слабости, опять закрались сомнения. А нужна-ли я ему? Придёт-ли он вообще когда-нибудь. Да, я помню рассказ учителя о истинной любви, но где гарантии, что это не было красивой сказкой, имеющей целью усыпить мою бдительность. Ведь у меня не было возможности убедиться в правдивости слов учителя. И вполне возможно, что Трэйтон получил от меня всё, что ему было нужно, что бы это ни было, и больше я его не увижу.

Вдруг, фитили, освещающих коридор, ламп затрещали и почти погасли, а из, казалось глухой, стены шагнула скрытая плащом фигура. Неизвестный заступил мне дорогу и, сложив руки на груди, произнёс до боли знакомым голосом:

— Я смотрю, ты тут без меня не скучала.

— Эээ, здрасти.

— И это всё, что ты мне хочешь сказать?

— Да я как-бы не ожидала.

— Даже так? — лампы вспыхнули в два раза ярче, чем были вообще способны светить. Послышался треск и звон лопающихся стеклянных колпаков и, в их, сверх меры ярком свете, передо мной предстал взбешённый лорд Эрт'Грэйн.

— Нет, я конечно ждала вас, но прошло уже три месяца. — сама не знаю почему перешла на «вы» и начала оправдываться. А с чего это, собственно, я должна оправдываться? Это он вышвырнул меня в этот мир, и ничего что по сути домой, и пропал на три месяца!

— Да какое ты имеешь право предъявлять мне претензии? Я свободная леди и не обязана отчитываться перед тобой. — тоже встала в стойку, уперев руки в бока.

— Ты свободная?!! — взревел Грэйн: — Ты. Моя. Жена.

Ой, а это ещё с чего? Что-то не припоминаю свадьбы.

— Не поняла, это когда я успела стать твоей женой?

— Ты что, правда не понимаешь? Обряд истинной любви — это заключение освещённого Звездой брака. А ты — указующий на меня перст: — целуешься с каким-то убогим подобием мужчины.

— То-есть если-бы я целовалась с более привлекательным лордом, это было-бы не так порицаемо? — знаю, что зря это говорю, но его ярость находит отклик в моей душе и захватывает как моя собственная.

— Ты должна была ждать меня!

— Я ждала, а ты… Ты не появлялся целых три месяца. — делаю шаг вперёд и тычу пальцем в его грудь: — Ты бросил меня, ничего не объяснил и просто отослал. Это ты во всём виноват. — а в чём он виноват? Да и сама уже не знаю. Злоба и обида застилают глаза. И уже не важно, что это не я злюсь, обида ведь моя.

Трэйтон зарычал и звёздочки в глазах погасли явно не от нежных чувств. И мне-бы задуматься и промолчать, но умение молчать решило покинуть меня в самый ответственный момент.

— Ты — ещё один тычок в каменную грудь: — бросил меня. Я — снова тычок: — ждала и плакала по ночам. А теперь — стены завибрировали и пол мелко задрожал: — имеешь наглость предъявлять мне претензии.

С потолка посыпалась штукатурка, кто-то открыл, ведущую в коридор, дверь. Трэйтон махнул рукой и дверь закрылась, отрезав от нас желающего войти в чёрные коридоры.

— Молчи и иди за мной. — прорычал лорд.

— Куда? Никуда не пойду, пока ты мне всё не объяснишь!