– Не пугайтесь, хозяин! – кричит Паттинсон. – Это сам Господь на вас сыплется!

Дурак попадает в старика, который от неожиданности вздрагивает и просыпается. Сэр Джон растерянно обводит сидящих взглядом; салфеткой вытирает с подбородка слюну.

– Эй, Генри! – кричит Мор. – Ты разбудил моего отца. А еще ты богохульствуешь и переводишь хлеб!

– Да выпороть его, вот и все, – бурчит Алиса.

Кромвель оглядывает собравшихся со странным чувством, которое принимает за жалость; словно сильный удар за грудиной. Он верит, что Алиса женщина добросердечная, и продолжает верить, даже когда, получив дозволение, благодарит хозяйку дома по-английски, а та неожиданно выпаливает:

– Томас Кромвель, почему вы не женитесь?

– Не берут, леди Алиса.

– Глупости! Ваш хозяин впал в немилость, но вы-то сами не обеднели. Денежки за границей, дом в городе. Король вас жалует, муж врать не станет. А мои товарки судачат, что и по мужской части вы не промах.

– Алиса! – восклицает Мор. Улыбаясь, он сжимает и трясет запястье жены. Гардинер смеется: басовитый хохот звучит глухо, словно из подземелья.

Когда они подходят к барке королевского секретаря, на них веет душным ароматом садов.

– Мор ложится в девять, – замечает Стивен.

– С Алисой?

– Говорят, что нет.

– Завели в доме шпиона?

Стивен не удостаивает его ответом.

В сумерках на воде пляшут огоньки.

– Господи, как я голоден! – жалуется королевский секретарь. – Надо было прихватить пару корок или стянуть белого кролика. Я готов проглотить его сырым.

– Думаю, Мор не позволяет себе быть простым и понятным.

– Еще бы. – Гардинер съеживается под балдахином, будто мерзнет. – Однако всем вокруг известны его взгляды, которые он готов отстаивать до конца. Принимая должность, Мор заявил, что не станет заниматься королевским разводом, и король уступил, вот только надолго ли хватит его уступчивости?

– Я говорил не о короле, а об Алисе.

Гардинер смеется.

– По правде сказать, если бы она понимала, что он про нее говорит, то велела бы кухарке ощипать и зажарить муженька!

– А если она умрет? Он о ней пожалеет?

– Женится, не успеет остыть тело. Найдет кого-нибудь еще уродливее.

Кромвель размышляет: тут возможно пари.

– Эта юная особа, Энн Крезакр. Она ведь наследница, сирота.

– Кажется, с ней связан какой-то скандал.

– После смерти отца соседи похитили ее, чтобы выдать замуж за сына. Юнец изнасиловал девочку. Ей было тринадцать. В Йоркшире. Милорд кардинал был в ярости, когда узнал. Желая защитить Энн, он отдал ее под опеку Мору.

– Здесь ей ничто не угрожает.

Кроме унижений.

– С тех пор как сын Мора на ней женился, он живет за счет ее поместий. Земля приносит ей сотню в год. Энн может позволить себе нитку жемчуга – и не одну.

– Вам не кажется, что Мор недоволен сыном? Юноша совершенно непригоден к делам. Впрочем, говорят, ваш отпрыск тоже не блещет талантами. Скоро и вам придется подыскивать подходящую наследницу.

Кромвель не отвечает. Все так. Джон Мор, Грегори Кромвель. Что сделали мы для сыновей? Вырастили праздных джентльменов, но кто упрекнет нас в том, что мы хотели для них легкой жизни, которой не знали сами? Мор, конечно, великий труженик – в этом ему не откажешь. Вечно читает, пишет, говорит о том, что считает важным для христианского сообщества.

– Впрочем, вы еще можете завести сыновей, – говорит Стивен. – Неужели вы не задумывались о новом браке, как советует Алиса? Она весьма высокого мнения о ваших достоинствах.

Ему становится страшно. Как в случае с Марком: люди воображают то, чего не могут знать наверняка. Он уверен, про них с Джоанной никто не догадывается.

– А вы сами не подумывали о женитьбе?

От воды тянет сыростью.

– Я священник.

– Бросьте, Стивен. У вас должны быть женщины, разве нет?

Молчание так оглушительно и тянется так долго, что становится слышно, как весла опускаются в Темзу и с плеском поднимаются вверх. Слышно даже, как с них стекает вода. С южного берега доносится собачий лай.

– У вас в Патни все такие назойливые? – спрашивает королевский секретарь.

Молчание тянется до Вестминстера. Впрочем, могло быть и хуже. Высаживаясь на берег, Кромвель замечает, что ж, по крайней мере мы избежали соблазна выбросить друг друга за борт.

– Я подожду, пока вода станет похолоднее, – говорит Гардинер. – И позабочусь привязать груз. Не ровен час всплывете. Кстати, чего ради я потащил вас в Вестминстер?

– Мне нужно к леди Анне.

Гардинер взбешен.

– Вы ничего не сказали.

– Я что, обязан сообщать вам о своих планах?

Очевидно, что Гардинер не отказался бы узнать о них побольше. Ходят слухи, король недоволен советом.

– Кардинал в одиночку справлялся с тем, с чем вы не справляетесь все вместе! – кричит на советников Генрих.

Если милорд кардинал вернется – кто знает, какая прихоть придет в голову королю? Вам не жить, Норфолк, Гардинер, Мор. Вулси милостив, но всему есть предел.

Сегодня дежурит Мэри Шелтон; фрейлина поднимает глаза и жеманно улыбается. Анна хороша в ночной рубашке черного шелка, волосы распущены, изящные босые ножки обуты в домашние туфли тончайшей кожи. Она падает в кресло, словно прошедший день забрал все силы, но взгляд по-прежнему остер и враждебен.