Машины выехали на улицу Григорьева и помчались в район Лесоперевалки. Впереди шла белая «Волга». Жилые районы сменились на уродливые железобетонные коробки промышленных цехов. Таня осторожно разглядывала своих спутниц, стараясь делать это незаметно. Света говорила негромко, у нее был высокий нежный голосок. Веселый взгляд, пухлые губы, не девушка, а непосредственный ребенок. В другой обстановке Таня назвала бы ее симпатичной, но сейчас она олицетворяла стиль и образ жизни Максима, и поэтому вызывала недоверие.

Вторая соседка была какая-то шумная, уверенная, заматерелая что ли. И Татьяна робела рядом с ней. Она всегда смущалась в обществе слишком наглых и самоуверенных людей. И когда ее о чем-нибудь спрашивали, она с трудом вылезала из своей раковины, говорила через силу, словно нехотя, и тем самым производила на людей впечатление высокомерной и надменной особы. Так получилось и на этот раз, когда Аврора пыталась что-то у нее узнать.

— Ты где учишься? — у Авроры был низкий густой голос.

— Я работаю учителем математики в школе, — отчеканила Таня.

— Наш пед кончала?

— Нет. Я окончила Томский университет, — быстро проговорила Таня, словно испугавшись, что ее заподозрили в таком низком деле — учебе в местном пединституте.

Авроре явно не понравился ее тон, и она подколола гордячку:

— Ну, надо же, из нашего педа учителей отправляют в село, а в город — завозят из университета. Думают — дети умнее станут.

— Да в нашей педухе учатся только деревенские, их потом назад домой и отправляют, — вступился за Таню Максим.

Аврора его прервала:

— Кстати, анекдот вспомнила. В класс приходит новая учительница и загадывает загадку: «Летели два крокодила, один — синий, другой — на юг. Загадка: сколько мне лет?» Вовочка отвечает — двадцать шесть. «Правильно. Как ты догадался, Вовочка?» «А так: мне тринадцать лет и отец называет меня полудурком. А вы — …»

Все в машине, кроме Тани, засмеялись.

Часа через полтора обе машины выехали к речке и покатились вдоль берега. Там, где они отдыхали когда-то раньше, стояли палатки, и машины двинулись дальше. Они проехали еще две удобных поляны, там тоже было занято.

— Вот проспали, теперь будем полдня искать место, — сердилась Света.

— Да они здесь со вчерашнего вечера, — возразил Максим. — Не переживай, берег длинный — места всем хватит.

Еще примерно полчаса езды с остановками и совещаниями, и они выбрали не очень ровную поляну, окруженную кустами, с довольно крутым спуском к воде. Ребята сразу же хотели сходить за дровами, развести костер, поставить палатки, но Аврора истошными воплями «Жрать хочу!», заставила всех сначала заняться едой. «Вы-то утром ели, а если я умру от голода — это будет на вашей совести». Пришлось расстилать на земле клеенку, выкладывать провизию, доставать посуду. Все суетились, громко переговаривались, шутили, смеялись. Максим сунул Тане сумку с продуктами, а сам куда-то исчез. Ей казалось, что все только и делают, что с любопытством разглядывают очередную «забаву» Макса. Выручил Саша — он подавал ей из сумки продукты, а Таня раскладывала их на клеенке. Появился Максим, сел рядом. Все было готово, Таня так и осталась сидеть между Сашкой и Максимом. Хотя никто не поддержал Аврору, когда она настаивала на столь раннем обеде, все с жадностью набросились на пищу. Открыли бутылку вина, разлили желающим по кружкам. Справа от Максима сидела Светлана, и что-то тихо говорила ему, сверкая белыми ровными зубками. У Тани совсем не было аппетита, и она не знала, что бы съесть. Аврора, сидевшая напротив нее, успевала, не только есть и громче всех разговаривать, но и следить за остальными:

— Саня, а что это твоя соседка ничего не ест?

— Тань, тебе что-нибудь подать? — вместо ответа спросил Александр.

Несмотря на то, что все внимание Максима было обращено на Свету, он тут же отреагировал — протянул Татьяне кусочек пирога с рыбой:

— Скушай, дорогая.

Чтобы не привлекать к себе много внимания, Таня не стала отказываться, и взяла пирог.

— Ты всегда так мало ешь, как птичка, — продолжал Максим.

Это была явная демонстрация, для тех, кто не понял, с кем она приехала: с Максом или Сашей. Аврора, увидев это, с такой силой вонзила зубы в помидор, что сок брызнул во все стороны и попал Тане на щеку и брюки. Аврора тоже пострадала — соком была залита ее футболка. Таня инстинктивно схватилась за лицо. Максим взял бумажную салфетку и, отняв от лица Танину руку, сам вытер ей щеку, а потом, чуть приподняв ее подбородок, невесомо прижался губами там, куда попал сок. Он приоткрыл рот и слегка лизнул щеку языком. Жар прилил к ее лицу — она оказалась в центре внимания. Чтобы скрыть смущение, Таня стала вытирать джинсы.

— Извини, — буркнула Аврора, тоже приводя в себя в порядок.

— Ничего страшного.

После обеда все пошли купаться. Берег обрывался в воду сразу, и на самом мелком месте было почти по пояс. Таня осталась сидеть на траве. Теперь, когда всем стало известно кто она, все встало на свои места, она еще меньше хотела привлекать к себе внимание. Аврора громко вскрикивала, не решаясь сделать новый шаг — поначалу вода казалась холодной. Выйти из воды было сложнее, чем туда попасть — мокрые ноги скользили по гладкой глине. Но парни быстро помогли девчонкам вылезти на берег.

Искупавшись, все занялись делами. Света с Авророй убирали со стола, они так и остались в купальниках. Две пары из «Москвича» пошли за дровами. Саша за кустами нашел место, где берег полого уходил в воду и помог подругам унести туда посуду для мытья. Максим с Андреем ставили палатки. Таня не знала, что ей делать, прячась от оценивающих взглядов, она держалась ближе к Максиму, как собачонка в страхе жмется к ноге хозяина. Сложилась парадоксальная ситуация — она искала защиты у того, кого больше всего ненавидела и боялась, потому что была для него не объектом презрения, а предметом его гордости. Максим постоянно находил ей занятие, и грубовато командовал — подать колышки, натянуть веревку.