Окрыленный столь неожиданной поддержкой и твердой уверенностью необычного аббата в истинности событий «Песни», Джералд уехал в Англию, собрал старых друзей, нашел в одном из захолустных колледжей Йоркшира толкового, но бедного профессионального археолога – Уолтера Роу, – согласившегося за приличный гонорар участвовать в этом сомнительном деле, и занялся организацией похода за драконьим кладом.

Изредка поступали письма и телеграммы из Германии, от отца Теодора. Аббат интересовался, насколько быстро можно приступить к работам, когда поступят первые деньги на счет концессии, открытый в Имперском банке, а спустя несколько месяцев его высокопреподобие доложился, что необходимые документы готовы, теперь следует ехать в Берлин и регистрировать «Рейнскую глиноземную концессию», под прикрытием которой и будут производиться раскопки.

По прибытии компании Джералда в Рейнланд-Пфальц, аббат незамедлительно указал место – левый берег Рейна, десять с половиной миль к югу от Вормса. Последовали долгие недели бесплодных поисков (причем ходом раскопок отец Теодор не интересовался совершенно, даже ни разу не приехал в лагерь, посмотреть). И вот, в ночь на 26 марта 1912 года, свершилось…

Иезуит не ошибся. Клад лежал там, где и было указано. Теперь Джералд Вулси требовал законных объяснений – преподобный отец обязан сдержать прежнее обещание.

– Давайте поднимем тост за нашу общую удачу! – провозгласил аббат, разливая темно-багровое вино по серебряным стаканчикам. – И за удачу в будущем, которая, несомненно, нам очень понадобится!

– Виват! – ответил Джералд, опустошая бокал. – И все же святой отец, как?! Откуда вы знали? Именно это меня интригует в наибольшей степени.

– Я не знал, только предполагалс уверенностью пятьдесят на пятьдесят… – ответил монах, чье лицо при свечном освещении окончательно превратилось в богомерзкую рожу горгульи с крыши Нотр-Дам де Пари. – С вашего позволения, об этом после. Начнем несколько издалека. Позвольте вопрос, милорд?

– Сколько угодно.

– Что вы знаете о династии Меровингов? Тех самых, первых христианских королях Европы?

– Не особо много. Только из обычного университетского курса истории. Эту династию окружает немало откровенных выдумок и басен, но в целом… Землями Австразии, Нейстрии и Бургундии управляла разветвленная семья Меровингов, потомков Меровея, которых во Франции именуют Древними королями. Еще их называли Длинноволосыми – они, как библейский Самсон, никогда не стриглись, боясь потерять свое могущество. История утверждает: даже для своих времен они были странными людьми – более колдунами и волшебниками, нежели правителями. Якобы Меровинги умели разговаривать с животными, подчинять себе природу и жили куда дольше, нежели отпущено срока обычным смертным. Возле гор Арденн, которые здесь совсем неподалеку, они возвели капища своих богов, однако когда в земли франков пришел святой Ремигий, покровитель вашего аббатства, король Хлодвиг, внук Меровея, принял истинную веру, став защитником Церкви и любимым из ее сыновей. После его смерти, как и полагалось, державу разделили между четырьмя наследниками, но прошло всего сто лет и…

– Верно, мой дражайший лорд! – подхватил отец Теодор. – Разобщенность, вражда, войны за обладание лучшими землями. Тa еще семейка… Однако внутренние распри Меровингов нас не интересуют. Обратимся к одному из трех государств – Бургундии. Трое братьев-королей из «Песни» действительно существовали. И правили с 575 по 595 год. Не все, правда. Двое погибли – в «Песне» их настоящие имена изменены на Гунтер и Гернот. После кровавой бойни у Этцеля – таковым, как оказалось, являлся византийский император Юстин II, за которого и должна была выйти замуж красавица Кримхильда – один из братьев выжил!

– Потрясающе! – восхитился Джералд. – Значит, младший, Гизельхер, остался жив?

– Да. Он вошел в историю под именем Хильдебера II Меровинга, а умер – или что там с ним стряслось? – в 595 году, спустя четыре года после гибели братьев. Замечаете сходство имен: Хильдебер – Гизельхер?.. Произношение за тысячу лет сильно изменилось, но суть одинакова. Впрочем, это неважно. Слушайте очень внимательно. Знаменитый Хаген из Тронье был при братишках мажордомом, нечто вроде премьер-министра. Когда сестра Королей, Кримхильда по любви или по глупости выскочила замуж за повелителя Нидерландов Зигфрида и привезла в Вормс клад дракона, Хаген моментально понял, чем это грозит. Клад действительно проклят! Но об этом позже. Начались беды, неурядицы, распри, в которых были виновны Зигфрид и его сомнительное сокровище. «Песня» утверждает, будто Хаген убил Нидерландца из зависти, а я точно знаю – это была хорошо продуманная акция очищения. Тогда вера в чудеса и магию не иссякла, волшебство еще существовало, если не в натуральном виде, то в человеческих головах, в менталитете людей, понимаете? Проклятие действовало! Действовало на Бургундию через Зигфрида! Поэтому после его гибели Хаген и трое королей благоразумно утопили клад в Рейне. Именно там, где мы… вы его и обнаружили. Помните «Песню»?

– Это очень интересно, – вежливо сказал лорд Вулси, – однако, в чем соль?

– В самом кладе. Дело в том, что в одной из вещиц, не знаю в какой точно, и сосредоточено проклятие. Которое продолжает оказывать влияние на владельцев сокровищ Фафнира. Ваш рассказ о событиях на берегу, о мертвецах с вырванными сердцами, о золотистом тумане это подтверждает со всей ясностью и непреложностью. Древность вернулась. Существуют вещи, которые не умирают. И это проклятие – страшное, великое и разрушительное оружие. Если, правда, направить его в нужную сторону и на нужных… личностей. Теперь вы меня поняли, лорд Вулси?

– Не представлял, что подобные абсурдные речи можно услышать из уст образованного священника, иерарха ордена Иисуса… – покачал головой Джералд. – Впрочем, вы занятно рассказываете. И что же дальше? Как к вам попали сведения о точном месторасположении сокровищ дракона?

– Вам знакомо такое имя – Беранже Соньер?

– Впервые слышу.

– Этот деятель обитает на юге Франции, в жутком захолустье. Деревня называется Ренн-ле-Шато, мсье Соньер тамошний священник. Двадцать лет назад, в 1891 году он решился перестроить деревенскую церковь, окончательно обветшавшую. И вообразите, один из столбов, поддерживавших алтарь, оказался полым. Внутри обнаружились деревянные тубусы с древними рукописями. Долго рассказывать, как события обстояли дальше, но сельский кюре привез документы в Париж, аббату Биелю, директору духовной семинарии Сен-Сюльпис – кстати, моему хорошему знакомому. А потом начались невероятные странности. Знаете, какое жалованье получает кюре во Франции?