– Их же нет в городе.

– Я решил не сообщать ему об этом, господин капитан, – ответил Карвен. – У меня была надежда, что если даже он меня и прикончит, то высунется раньше времени, не зная, что королевская семья в отъезде, и его захватят до того, как вернутся их величества и его высочество.

– Понятно, – кивнул начальник городской стражи. – Ну что ж, благодарю за службу, гвардии рядовой Карвен. Вы свободны.

– Рад стараться, господин капитан! – привычно вытянулся в струнку Карвен. И тотчас сморщился от боли.

– Я сообщу генералу Кландену о вашем доблестном поступке. А если у нас или у службы безопасности появятся дополнительные вопросы, вас вызовут.

И Карвен отправился домой. В то место, которое и впрямь стало его домом. Из увольнения он, разумеется, опоздал, да только тут уж ничего не поделаешь. Что‑то подсказывало ему, что он еще встретится с бывшим графом.

«И почему его величество не приказал его просто‑напросто казнить? Может, хоть теперь его казнят? Теперь он, во‑первых, простолюдин, которого можно просто повесить, а во‑вторых – убийца, повесить которого не только можно, но и нужно».

Каких только заданий не получают подчас тайные агенты! Добыть сверхважные секретные документы и компрометирующие письма, освободить или, наоборот, захватить ценных заложников, перевезти через границу тех, кто не имеет никакой надежды ее пересечь, и задержать тех, кто не может не уехать или кого не остановить никаким другим способом, помочь одним, помешать другим, проследить за третьими, уничтожить четвертых, выяснить невыясняемое, узнать неузнаваемое… секретные агенты не удивляются многообразию целей, они выполняют полученные задания.

Впрочем, исключения все же случаются. Некоторые задания просто не могут не удивить. Точнее, потрясти до глубины души.

Когда самого лучшего теарнского секретного агента снимают с задания, телепортом отправляют в Вирдис, где приказывают явиться к его величеству Эркету лично, а тот требует немедля раздобыть ему телескоп… это не может не удивить. Впрочем, показывать свое удивление, пусть даже и его величеству, секретный агент счел ниже своего достоинства.

– Каким способом я должен его добыть, ваше величество? – поинтересовался секретный агент.

– Купить, разумеется, – ответил король.

– Купить, – кивнул секретный агент, недоумевая все больше. Неужто, кроме него, никто не в состоянии купить королю телескоп? Да и к чему его величеству столь странная вещь, когда он на балу, да еще и в гостях пребывать изволит? Чудит что‑то его величество!

Наверное, какая‑то тень недоумения все же отразилась в его глазах, потому что король поспешил объяснить:

– Тут как раз никакой тайны нет. Вас, собственно, потревожили совсем по другому поводу. Нам бы надо доставить этот телескоп туда, куда нужно, да чтобы при этом ни одна живая душа его не видела.

– А куда доставить, ваше величество?

– В спальню принца Феррена, – просто ответил король. – Но только так, чтобы этого действительно никто не заметил. То есть совсем никто.

Секретный агент кивнул. Что ж, вот все и выяснилось. И ничего удивительного в этом задании нет. Оно и впрямь очень сложное, потому‑то его и вызвали. Никто другой просто не справился бы. Словом, ничего необычайного не произошло. Обычное трудное задание.

А чудес на белом свете не бывает, и это правильно. Потому что, когда они все‑таки случаются, это мешает нормальной работе службы.

– Разрешите приступить к выполнению, ваше величество?

– Приступайте.

Феррен изумленно вытаращил глаза. Нет, ему не показалось. Посреди спальни, посреди его собственной спальни громоздился здоровенный ящик. Нет, дворцовые слуги порой ведут себя совершенно несносно, но никому из них и в голову бы не пришло притащить подобное безобразие в опочивальню принца. Это попросту невозможно.

Феррен осторожно, почти крадучись приблизился к загадочному ящику. Он и сам не знал, чего опасается – то ли того, что ящик сейчас исчезнет, то ли того, что на него из этого ящика кто‑нибудь выпрыгнет. На ум пришел бочонок с порохом и медленно тлеющий фитиль. Феррен уже хотел было броситься вон из комнаты и позвать охрану, когда заметил приколотую к стенке ящика бумажку, на которой знакомым почерком было написано всего два слова: «От меня».

Почерк принцессы Лорны ему хорошо запомнился. Принцесса не просто объясняла, она все свои объяснения записывала, да еще и переспрашивала постоянно, понял ли он и что именно он понял. Мало того – еще и повторить понятое просила, почти как наставник. Пришлось и в самом деле понять, чтобы она чего не заподозрила. Так что ее почерк он, пожалуй, запомнил не хуже, чем почерк наставника.