Шрифт:
– Мог бы, но меня интересует именно это.
Я… плохо помню … – неуверенно отозвался амулет зла. – Что‑то мешает мне вспомнить .– А если все‑таки постараться? Напрячься и не нарушать договор?
Я… должен был… проснуться сам… но… меня пробудили. Я не могу вспомнить – кто… Нет, могу. Какая‑то женщина. Она сидела в огне и читала книгу. В книге было много имен, и среди них – мое. Она назвала его, и я пробудился. С тех пор мне кажется, что она бродит где‑то неподалеку и чего‑то хочет от меня. Но она не дает мне помнить об этом. Ее мысли заставляют меня забывать о ней .– А кто она такая?
Женщина из огня. Что я еще могу сказать, если она мешает мне знать о себе? Если бы ты не спросил, я бы и вовсе не вспомнил ее. Кстати, твоя очередь рассказывать .– Верно. Прошу прощения. Итак, следующий мой рассказ будет о вине, этом непревзойденном даре Богов…
«Какая‑то женщина? Как интересно!» «Выходит, амулет как‑то отличает женщин от мужчин? Интересно, как? Не по одежде – это точно! Меня он женщиной не считает, несмотря на платье и прочее!» Спустя вечность и еще пару часов Нэллен почти в точности знал схему подземного лабиринта, со всеми возможными для людей входами и выходами. Равно как и то, что слугам амулета никакие ходы не требуются. Был бы хоть какой камень… Мои слуги выйдут из любой стены, даже если под ней никакого камня нет , – поведал амулет зла.– А песок? – спросил тогда Нэллен.
Слишком мелко. Нужен камень. Лучше всего цельная плита. Чем больше, тем лучше .– А дерево?
Нет. Камень и только камень . «Вот и отлично!»– А как ты отличаешь женщин от мужчин?
Просто чувствую . «Так я и думал». Еще с десяток вопросов, и Нэллен был готов сбежать. Уйти не составляло никакого труда. По крайней мере, он надеялся на это. И тут каменные истуканы стали притаскивать других людей. Много. Очень много. «Я ничем не могу им помочь. Я должен оставить их здесь и возвращаться к маркизу Фальту. Информация слишком важна. Необходимо передать ее любой ценой», – мелькнуло у Нэллена. «Я должен хотя бы попытаться их спасти!» – тотчас подумал он. «Но как же их все‑таки много!» Испуганные, визжащие, плачущие, бессознательно свисающие с рук каменных истуканов…– И ты собираешься жрать это … эту дрянь? Перед пивом? – Нэллен постарался вложить в свои слова как можно больше отвращения. – Ты испортишь себе все удовольствие!
Да ? – озадачился амулет зла.– Точно, – злорадно подтвердил Нэллен. – Хочешь и в самом деле утолить голод и не опозориться перед прочими амулетами – придется подождать. Вот принесут тебе слуги пиво…
Я прикажу покуда запереть этих… сравню, что лучше: пытки… или пиво …– Вот‑вот, да не торопись. Распробуй пиво как следует. С одного разу, бывает, и не доходит до таких древних амулетов, как ты. Бывает, требуется несколько попыток.
Я понял . Нэллен с облегчением отметил, что среди несчастных пленников принцессы Лорны вроде бы нет. И принца Ильтара тоже. «Хоть бы с ними‑то ничего не случилось!» «А мне пора уходить отсюда!» «А что для этого требуется? А ничего особенного. Просто разыграть еще одну роль!» Ничего особенного. Это красотку сыграть трудно. Передать все ее томления и вожделения, скрытые помыслы и тайные желания. Ходить, как она ходит, дышать, как она дышит… и впрямь трудно, ведь ты ни единого раза не красотка. А вот сыграть каменного истукана, который сам по себе почти ничего не чувствует, у которого всего‑то и есть, что повеления каменного же хозяина и возможность улавливать чувства жертв… А если жертва ничего не чувствует, значит, она мертва и в дело не годится. Амулет зла ведь питается именно ужасом и мучениями своих жертв. А для того, чтоб ужасаться и мучиться, потребно быть живым. Можно бы разыграть из себя и мертвого, но кто знает, как здесь поступают с мертвыми телами? А вот сыграть еще одного каменного истукана… каменный истукан не может быть жертвой, потому что он – охотник. Он охотится для своего властелина, ищет ему новые жертвы, в этом единственный смысл его странного сумеречного состояния. В этом – все подобие жизни, что ему отпущено. Не так уж трудно стать подобием такого истукана. У тебя есть все, чтоб справиться с подобной задачей. Ты станешь самым совершенным каменным истуканом из всех прочих и отправишься на охоту. Чуть подальше прочих отправишься. Ровно настолько, чтоб добраться до маркиза Фальта. Сделать доклад. Впрочем, об этом сейчас думать не полагается. Каменные статуи не делают докладов, они просто идут охотиться для своего повелителя и властелина. Охотиться на тех, кто способен испытывать страдания и страх. Нэллен почувствовал, как холодный камень медленно подымается по ногам, заменяя собой живую плоть… «Э, нет! Так не годится! Так просто‑напросто сердце остановится!» – испуганно сообразил он, одеваясь легкой каменной броней, становясь совершенно неотличимым от прочих. «Ну вот, теперь я каменная статуя… почти такая же, как остальные… а значит, мне не нужно сердце… и я могу забыть, почти совсем забыть, что оно все еще бьется… а если об этом не буду помнить я, то и другие ничего не почувствуют, не поймут, не прочтут в моей памяти… я такой же, как вы… такой же, как все здесь… я – камень… камень… камень…– Ну, я пошел, – насмешливо объявил Нэллен, выяснив все, что ему было нужно.
Как? Куда? Никто не смеет … – прогремел амулет зла.– Ну, кто‑то, может, и не смеет, а я пошел. За пивом. Прослежу, чтоб твои слуги его не расплескали, – бросил Нэллен и мысленно представил себя каменным истуканом. Перевоплотился в каменного истукана. Сросся с ним мыслями, чувствами… шагнул в глубь камня.
Держите его ! – возгласил амулет зла, но было поздно. Дерзкий собеседник таял на глазах… исчезал… становился незрим и недосягаем… Он помахал рукой и исчез. На его месте возник еще один каменный человек, но амулет зла никогда не считал своих слуг. Собственно, он и вообще не умел считать. Наглого, отказавшегося бояться смертного для него попросту не стало. Найти! Разыскать! Немедленно ! – приказал амулет зла, не ведая, что тем самым дает своему противнику возможность уйти.* * *
– Идут! Гвардию – вперед!
Грохнул условленный выстрел. Взлетел ввысь сигнальный флажок, и отделение вирдисской конной гвардии вынеслось наперерез пяти огромным, куда выше прежних, истуканам, двинувшимся прямиком к лагерю, где спасались жители города.
«Это те, что из городской стены вылезли!» – разглядывая титанические каменные фигуры, смекнул генерал Гламмер.
За спиной послышался топот копыт. Генерал резко обернулся. Всадник осадил коня, спрыгнул…
– Минерам совсем немного осталось, – доложил прискакавший, и генерал с изумлением узнал в нем главного королевского мага, мастера Шенкита.
– Верхом? – выдохнул генерал.
– Пришлось освоить, – откликнулся мастер Шенкит. – Чем только не приходится заниматься!
И генерал тотчас забыл об этом, вернувшись к созерцанию поединка между каменными чудовищами и конниками. Лишь одно задержалось в его сознании – «минерам осталось немного». А значит, и конникам нужно продержаться совсем чуть‑чуть. Конникам, выписывающим кренделя возле каменных чудовищ, подбирающимся к истуканам почти вплотную и тотчас бросающимся наутек. Дразнящим, заманивающим, сбивающим с пути, отвлекающим от избранной цели…