– И все ж таки я не понимаю, какой во всем этом безумии смысл? – Начальник стражи вопросительно смотрел на Вергена. – Они же собственную армию всего лишают. Еды, питья… отравить все колодцы – это ж рехнуться надо!

– Это если думать, как мы с вами, – ответил Верген. – Если считать, что войну можно выиграть только сталью и доблестью. Я и сам вначале решил, что идея безумная. А потом понял, что есть еще одна возможность…

– Если задаться целью выиграть войну любой ценой, то есть абсолютно любой, даже ценой гибели собственной армии, – тогда смысл очень даже есть. Вот смотрите: армия идет вперед и очень быстро обнаруживает, что никакого тыла у нее нет. Все, что позади, – сожжено, отравлено, уничтожено. Вряд ли армия знает об этом с самого начала, иначе она просто взбунтовалась бы, но теперь… Впереди – враг, позади – смерть. Ясно же, куда идти. Такая армия имеет все шансы раз за разом опрокидывать неприятеля, особенно если полководец неплох. Отчаяние даже слабым способно придавать недюжинные силы, а армию короля Эттона никак уж не назовешь слабой. Тем более когда все мосты сожжены и отступать ей некуда. В конце концов, она или побеждает, или терпит поражение. Но даже в случае поражения ей некуда отступать. Разве что поголовно сдаться в плен. А чтобы в плен брать не захотели, достаточно вовремя подкинуть нужные сведенья другой стороне. То есть нам с вами. Нашему королю. Сведенья о том, что происходит в тылу означенной армии. И вот тогда все, что остается такой армии, – сражаться до конца. Потому что злодеев и мерзавцев в плен все равно не берут. У Вирдисского королевства хорошая армия. Король Эттон не заслужил такую, да что ж поделать? Что есть, то есть.

– Да его ж проклянут за такое! Он и дня не усидит, как про то узнают! – ошеломленно выдавил начальник городской стражи, отставляя бокал с вином и в изумлении глядя на Вергена.

– Значит, он либо дурак, не представляющий себе последствий своей подлости, либо знает нечто, неведомое нам, – сказал Верген. – Одно замечу, если таких вот наемников будет достаточно много, если они преуспеют – все эти земли ожидает голод. И не только эти. Здесь, на юге, – то, на чем стоит наше королевство. Зерно и скот. Сможет ли устоять государство, лишившееся всего этого? И еще вопрос, сможет ли король Эттон быстро собрать еще одну армию, чтобы пустить вослед первой? А может, она у него уже есть? И, если первая армия все равно погибнет, почему бы не свалить всю вину на ее командующего? Король Эттон может просто в ужасе развести руками и заявить, что ничего не знал. Все эти вещи творил по личной инициативе гадкий генерал такой – то, а его величество в ужасе, просто в ужасе… Так вот, если считать так, то идея предстает вовсе не безумной, а вполне даже осуществимой. Просто чудовищной, омерзительной, достойной вечного проклятия и отлучения от церкви, но, увы, реальной.

– Понятно, – скованно сказал начальник стражи.

А Карвен почувствовал, что ему очень хочется самолично убить означенного короля. А чем он лучше всех этих наемников, если разобраться?

– Хорошо, что понятно, потому что все это вам придется изложить тем, кто приедет из гарнизона за вашим пленником, – добавил Верген. – И пусть они немедля отправят гонца в столицу. Нет, лучше сделайте это сами. Вдруг в гарнизоне кто чего не поймет? Решат еще, что это не срочно.

– Я? Гонца – в столицу? – растерялся начальник городской стражи. – Но кто я такой, чтобы…

– В службу безопасности королевства, – подсказал Верген. – Они принимают сообщения из любых источников. Специфика службы. А чем больше будет таких сообщений, тем скорей они там почешутся.

– Хорошо.

Им постелили в одной из пустых камер, куда начальник приказал принести матрасы, одеяла и даже подушки.

– Ну надо же! – умилился Карвен. – Вроде тюрьма, а подушки бывают!

Была глубокая ночь, и звезды, заглядывающие в крошечное зарешеченное окошко, сияли так ярко, словно с этим миром никогда и ничего плохого произойти не может.

Но это была видимость. Где – то в этой ночи уже таились, дожидаясь своего часа, отвратительные твари в человечьем обличье, готовые убивать все живое. А еще дальше, где – то за горизонтом, таилась война, неведомая и страшная, как древнее чудовище.

Карвен очень надеялся, что ему приснится госпожа Айнир, и очень боялся, что приснятся наемники. Но ночь прошла слишком быстро. Слишком быстро, чтобы что – то успело присниться, или он просто ничего из приснившегося не запомнил. Не сбылись ни надежды, ни страхи, а утро… утро началось раньше рассвета, утро вскочило в седло, не успело еще рассвести. Карвен сам себя чувствовал выхваченной из ножен шпагой, даром что собственная оставалась в ножнах. Верген торопился к барону Наррэлю – сообщить ему о наемниках и надвигающейся войне, так что рассвет догнал двух всадников уже в дороге.

– Ух ты! – совсем по – мальчишески выпалил Карвен, разглядывая причудливое нагромождение высоких изящных башен. – Это не замок, это еж какой – то!

– Барон Наррэль из эльфов, – напомнил Верген. – Ну и замок у него соответствующий. Ты что, ни одного эльфийского замка не видел?

– У нас в деревне ни одного не было! – хихикнул Карвен.

– Ни одного? – подхватил шутку Верген. – Как это непредусмотрительно со стороны твоих односельчан! Хоть один – то надо было раздобыть!

– И то, – кивнул Карвен, разглядывая неведомое зрелище и не понимая, что в первую очередь следует делать – дивиться или восхищаться. Потому как, с одной стороны, все это невероятно красиво, и ясно, что соорудить такое весьма непросто и особого мастерства требует, а с другой – непонятно, зачем такое нужно и как в этом вообще жить?

– На самом деле эти замки на удивление обороноспособны, – заметил уважаемый Верген. – Взять такой замок весьма непросто.

– Ну да, – ехидно поддакнул Карвен. – Потому как тотчас запутаешься, что ты уже взял, а что еще нет, твои солдаты заблудятся, разбредутся куда попало и сами друг друга поубивают. Эльфам останется только подогретого вина у Богинь попросить.