– Можно, – односложно ответил Самум.

– Каков состав вашей группы?

– Восемь человек.

– Цель заброски?

– Поиски артефактов.

– А конкретнее?

– Вы хотите жить? – вопросом на вопрос ответил Самум.

О‑Кам на какое‑то время даже растерялся, но потом его лицо пошло красными пятнами от гнева.

– Вы мне угрожаете?

– Нет, майор. Дело в том, что чем больше вы зададите мне вопросов и чем полнее я на них отвечу, тем короче будет ваша и моя жизнь. Причем ваша в первую очередь.

– Но отвечать придется.

– Конечно, но не вам и не здесь.

– Я могу тебя расстрелять прямо сейчас. – Лицо гаюна превратилось в злобную маску.

– Не можете. У меня есть слово для императора.

Сакраментальная фраза была произнесена. Теперь личность пленника была неприкосновенна.

Лицо майора изменило выражение. Он ненадолго задумался, а потом включил какой‑то прибор.

– Сейчас пойдет запись. Повторишь, что имеешь слово для императора. Ты – солнечник и можешь не знать – если твое сообщение будет признано несущественным, то тебя ожидает долгая и мучительная смерть.

– Я знаю об этом.

– Тогда расскажи о причинах, побудивших тебя передать что‑то Единственному.

– Причины две, и они очень просты. Я хочу жить. Я хочу жить очень хорошо и долго. Моя информация будет достойно вознаграждена.

– Ты уверен в этом? Твои слова похожи на требование.

– Я сказал – достойно вознаграждена. Император щедр, в этом у меня нет сомнений.

– Что‑то хочешь сказать еще?

– Нет.

– Как скоро твое слово должно дойти до императора?

– Промедление недопустимо.

– Почему ты сразу не пришел к нам?

– Я постоянно находился среди людей, которые здесь высадились. Я не мог их убить, чтобы прийти сразу.

– Так ты заранее решил перейти к нам?

– Нет. Это решение я принял после того, как высшие силы, другой причины я не вижу, спасли меня во время взрыва. Это приказ свыше. Живи. Чтобы жить, надо быть полезным. Нельзя идти против воли творца.

– Мне нравится, как ты думаешь, – выслушав пленника, проговорил майор. – Но у меня нет связи с Гаей.

– Отправьте меня туда, где она есть, но я буду разговаривать только с императором.

– Император очень занят, и ты можешь умереть раньше, если не представишь его шепчущим какие‑либо гарантии и доказательства ценности своей информации.

– Мои знания очень ценны и пригодятся империи. Я не собираюсь умирать, но если это случится, то, значит, такова моя судьба. Смерть – это не конец пути. Прозябать в этом мире я не буду. Да поможет мне творец.

Самум закрыл глаза и, опустив голову, начал шевелить губами, будто молился.

– Сегодня я отправлю тебя туда, где есть связь с Гаей.

– Думаю, что вы поступаете очень верно, – без подобострастия, с достоинством ответил пленник. – Хочу надеяться, что за это решение вы тоже будете вознаграждены императором.

– Мы только слуги Единственного, – несколько высокопарно произнес майор. – Судьба каждого из нас в его руках. Я делаю только то, что должен.

– Этот человек имеет слово для императора, – сообщил он двум вошедшим штурмовикам. – Накормить. Поместить в безопасное место. Охранять. Выполнять только мои распоряжения. Он ни с кем не должен говорить и к нему никто не должен приближаться. Его жизнь – это ваши жизни. Мой приказ записан.

– Будет исполнено, мазан майор, – ответил старший из штурмовиков.

– Выполняйте.

Конвойные надели на Самума наручники, вывели из палатки. Вскоре все трое оказались внутри бронированного шестиколесника. Посреди палаточного лагеря это действительно было одно из самых безопасных мест. Машина сразу сорвалась с места и начала движение. Езда с постоянными поворотами и сменой скоростей продолжалась около получаса. Наконец машина замерла, и мотор был выключен.

– Где мы? – поинтересовался диверсант.

– Там, где нас трудно найти, – ответил старший штурмовик.

– Моя жизнь – это ваши жизни, – напомнил пленник.

– Показать ему? – спросил второй конвойный.