– А как обстоят дела с хлебом у нас?

– Полные амбары.

– В таком случае, если им действительно не хватает, выдели им столько, сколько они просят. Живой крестьянин работает лучше мертвого, потому что мертвый совсем не работает. Но я хочу, чтобы ты лично проследил за этим. Чуть не забыл… – Повелитель капнул на документ под своей подписью воска и оттиснул на нем печать. – Держи и ступай к себе. Мой слуга проводит тебя.

– Рад служить тебе, Великий. – Манн низко поклонился и, радуясь, что так легко отделался, поспешно вышел из кабинета.

Оставшись один, Повелитель Ужаса встал с кресла, подошел к камину и опустился перед ним на корточки. Он выставил вперед озябшие руки в надежде согреть их. В последнее время он все время мерз, и это немало смущало его. Выходит, он тоже стареет и холодная кровь – это первый признак приближающейся дряхлости?

Что он делает в этом дворце? Разбирает склоки придворных, разрабатывает новые законы в надежде улучшить государство – прекрасно зная, что в сущности это бесполезно, решает многочисленные проблемы, отлично понимая, что их решили бы и без его вмешательства.

Один день похож на другой, песчинка за песчинкой утекает его время, и он все яснее понимает, что его жизнь пуста. Нет, он не боится смерти, но… Как жаль покидать этот мир с осознанием того, что ты многого не успел сделать. Может, стоит снова уйти в поход и присоединить к стране какие-нибудь новые земли? А то его армия уже застоялась без дела. В монотонной череде будней появится разнообразие. Он побывает в других краях, встретится с новыми людьми. А что, не такая уж и плохая мысль… Над ней стоит, как следует поразмыслить. Но не сегодня. Уже слишком поздно, и пора ложиться спать.

Повелитель Ужаса вышел на балкон и с удовольствием вдохнул морозный воздух. Он знал, что сможет терпеть холод всего несколько минут, но это стоило того. Город лежал перед ним, словно на ладони. Тысячи ламповых огней – и ни одного зарева пожара. Отлично, значит, его постановления о предупреждении пожаров действуют. А ведь раньше стоило загореться одному дому, как через мгновение пылали целые кварталы.

Повелитель не любил города, но жизненные обстоятельства вынуждали его жить в них, и ему приходилось жертвовать своей любовью к лесу и горам. Небо было чистое, без облаков, и над городом висела яркая полная луна. Будь он деревенским мальчишкой, он бы обязательно завыл по-волчьи от радости при виде столь огромной ночной хозяйки.

Сильный порыв ледяного ветра вынудил его покинуть балкон и отправиться в спальню. Рубис уже был тут как тут. Снова угодливый поклон и взгляд, полный обожания и тревоги за любимого хозяина.

– Рубис.

– Да, мой господин.

– Ты мне больше не понадобишься. Разбудишь меня на рассвете.

– Как прикажете, мой господин.

Повелитель Ужаса спустился на один этаж, нажал на глаз мраморной пантеры, приготовившейся к прыжку, и, открыв, таким образом, спрятанную за ней потайную дверь, вошел в узкий коридор. Дверь за его спиной закрылась сама. Вообще-то Повелитель не любил пользоваться потайным ходом, несмотря на то, что во дворце их было множество, но это был кратчайший путь к его спальне.

Откинув тяжелые малиновые занавеси, он вошел в погруженную в мягкий полумрак комнату. На столике возле окна стоял хрустальный графин, и он, ощутив жажду, налил себе немного воды. Сделав пару глотков, он начал раздеваться и тут услышал подозрительный шум, идущий со стороны кровати. Повелитель стукнул пальцем по светящемуся шару, увеличивая его яркость. Хорошая штука эти шары – пожалуй, одно из немногих стоящих чудес, созданных магами.

– Кто здесь? – спросил он недовольно.

Ответа не последовало. Повелитель подошел к кровати и отдернул полог. На постели сидела хорошенькая, миловидная девочка. Она была сильно напугана. Увидев Повелителя, она вздрогнула, и у нее задрожал подбородок.

– Ты что здесь делаешь?

Несколько секунд она пыталась справиться со своим непослушным языком. Наконец ей это удалось:

– Меня прислал Трофий. Я сделаю все, что вы пожелаете, мой господин.

Повелитель приподнял бровь. На девочке практически не было одежды.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Не ври.

– Тринадцать.

– Последняя попытка. Еще раз скажешь неправду, пеняй на себя.

– Двенадцать, – сдалась девочка.

– А вот это вернее. – Повелитель нахмурился. – Нет, я теперь точно Трофию оторву голову. Он чересчур много себе позволяет. Брысь отсюда, и чтобы я тебя здесь больше не видел. Понятно?

– Да, мой господин. – Девочка проворно спрыгнула с кровати и замерла.