Я зашипел на него в ответ:

– Слушай! Привет, Джойси!

– Дорогой! Где ты? Чем ты занимаешься? И где твой отец?!

Я ответил:

– В Австралии.

– Что?!! – завопила Джойси.

– Смотрит свои золотые прииски, – это должно было произвести на нее впечатление, и на остальных – тоже.

– Он был в Калифорнии, я видела в газетах. Его Блу Кланси победил в скачке!

– А потом мы поехали в Австралию.

– Что значит «мы»? Дорогой, где ты?

– Какая разница? Ты поможешь найти того, кто убил Мойру, чтобы мы могли спокойно вернуться домой?

– Но дорогой мой, полиция уже которую неделю его ищет… и вообще, Фердинанд говорит, что это Артур Белбрук.

– Это не Артур Белбрук, – спокойно сказал я. Она собралась отстаивать эту версию, все еще желая, чтобы убийцей оказался кто угодно посторонний, так почему бы не Артур?

– Дорогой, почему нет? Он запросто мог это сделать. Фердинанд говорит, он на все способен. Это точно он! Фердинанд говорит, у него даже ружье есть.

Я сказал:

– Артур не стрелял ни в кого из своего ружья. А главное, он не умеет делать часовые переключатели, в то время как любой в нашей семье с детства знает, как они устроены. И, кроме того, у него нет никаких мотивов.

– Ему могла не нравиться Мойра.

– Конечно. Но зачем тогда ему убивать Малкольма, к которому он неплохо относится? Я видел его лицо, когда Артур узнал, что Малкольм жив, в то утро после взрыва. Он искренне обрадовался.

– Все хотят, чтобы это был Артур Белбрук, – упорно продолжала Джойси. – Это он нашел тело Мойры.

– Если бы полиция думала, что это Артур, они не цеплялись бы так со своими подозрениями к Малкольму.

– У тебя готов ответ на все вопросы! – пожаловалась Джойси.

Одно время мне самому хотелось, чтобы убийцей оказался Артур. В конце концов, Мойра тогда так насолила ему с овощами для выставки. Хотя он рассказывал мне об этом совершенно спокойно, да и вообще, кто станет убивать из-за такой мелочи? Артур служил в армии и, может быть, умел обращаться со взрывчаткой. Но со смертью Малкольма он больше потерял бы, чем приобрел, и уж совсем невероятно, что садовник мог выследить Малкольма в Кембридже и поехать за ним на аукцион в Ньюмаркет, чтобы попытаться сбить его машиной на стоянке. Это сделал человек, одержимый нездоровой жаждой убийства. Артур же безмятежно копал свою картошку, ему нравилось поболтать о последних сплетнях, он спокойно ухаживал за собаками. Вообще он был довольно флегматичным и уравновешенным человеком.

Кроме того, тот, кто пытался наехать на отца в Ньюмаркете, знал, что Малкольм наверняка попросит меня подвезти его до гостиницы, и поэтому поджидал на автостоянке. Артур никак не мог такое предвидеть, потому что даже не знал меня в лицо до того, как с ружьем встретил меня в Квантуме, приняв за грабителя. Хоть и с сожалением, я должен был отбросить этот вариант. Это не Артур.

Джойси сказала:

– Дорогой, как ты рассчитываешь преуспеть там, где у полиции ничего не вышло?

– Полицейские не могут сделать то, что сделаем мы.

– Что ты имеешь в виду? Что мы сделаем?

Я объяснил. Малкольм открыл рот. Джойси надолго замолчала.

Наконец она сказала:

– Ну-ка, я повторю все для верности. Ты хочешь, чтобы я позвонила всем родственникам…

Я настойчиво повторил:

– Каждому! Если трубку поднимет муж, ты скажешь ему, а потом попросишь пригласить жену и то же самое скажешь ей. И наоборот.

– Хорошо. Я скажу им, что вы в Австралии, оба. Правильно?

– Да.

– Я буду как будто выплескивать свои чувства. Какое кошмарное выражение, и где только ты его откопал? Я выложу им всю эту ерунду, как будто это совсем не важно, просто как будто это почему-то внезапно пришло мне в голову, правильно? Дорогой мой, надеюсь, ты не думаешь, что я стану звонить Алисии?!

– Ты обязательно ей позвонишь. Скажи, я рассказал тебе, что у нее новый любовник. Она сразу заткнется.

– Дорогой, ты что, в самом деле так думаешь?

– У нее спроси. И… э-э-э… ты не знаешь, полиция до сих пор сторожит Квантум?

– Они сказали Дональду, что, если мы хотим, чтобы там все время был постовой, нужно нанять кого-нибудь самим. Никто не захотел на это раскошелиться, и теперь полиция, наверное, просто наезжает туда время от времени.

– В семье больше ничего такого не случилось с тех пор, как я уехал?

– Нет, ничего нового. Томас ушел от Беренайс, ты слышал?

– Да… Он все еще у Люси?

– Да, дорогой, по-моему, там. Ты хочешь, чтобы я и ему сказала?

– Обязательно.

– Я должна позвонить им, как будто мне просто захотелось поболтать о том о сем, немного посплетничать и потом сказать как бы между прочим, что мне, в общем-то, наплевать, кто убил Мойру, но, по-моему, полиция еще не до всего докопалась. Так? Полицейские никогда бы не додумались заглянуть в записную книжку Мойры, которую она держала в кухне, где-то в этих ее противных беленьких шкафчиках. И если кто-нибудь звонил, когда Мойра была на кухне, а она почти все время там торчала, она записывала их имена в свою тетрадку и отмечала звездочками или обводила кружочками – писала там что-то вроде «Дональд, воскресенье, в двенадцать дня», когда кто-то собирался приехать к ней. Я должна сказать, что полицейским и в голову не пришло бы искать эту тетрадку, но я вдруг вспомнила о ней и подумала, а вдруг она до сих пор где-то там? И я собираюсь позвонить в полицию после выходных и сказать, чтобы они ее поискали. Правильно, дорогой?