Семь. В любом из них могла быть она. Нэнси могла, потеряв радиосвязь, повернуть к Манчестеру. Мурашки побежали по спине. Но ведь у нее хватит здравого смысла не лететь прямо в контрольную зону, не имея радио. И кроме того, она, должно быть, уверена, что в Кембридже ясное небо...

Я пролетел над радиомаяком Личфилда. Взял курс на Кембридж. Сообщил диспетчеру радара в Коттсмуре о перемене направления. Они ответили, что еще не видят меня на своем экране: слишком далеко.

Мы летели к Кембриджу над плотным одеялом облаков. Солнце светило прямо в кабину. Кроме Эмброуза, все пассажиры спали.

– Один неопознанный самолет приземлился в Лейстере, – сообщил Коттсмур, – другой взял курс прямо на Питерборо.

– Осталось пять? – спросил я.

– Шесть... Сейчас далеко на западе появился еще один.

– Это, возможно, я.

– Сделайте для опознания левый поворот на тридцать градусов.

Сделал и продолжал полет в новом направлении.

– Опознаны, – подтвердил он. – Вернитесь на прежний курс.

Я взял прежний курс, стараясь подавить тревогу, нараставшую с каждой минутой. “Они должны найти ее, – мысленно повторяя я. – Должны”.

– Самолет, который прошел пять минут назад к югу от нас, сейчас повернул на север, – сообщил Коттсмур.

Не она.

– Тот же самолет описал полный круг и сейчас взял курс один-один-ноль.

Это может быть Нэнси. Наверно, она ищет просвет между облаками. Хочет спуститься ниже облачности и видеть землю. Но просвета не обнаружила и снова взяла тот курс, который, как она думает, ведет прямо к Кембриджу.

– Это может быть она, – сказал я диспетчеру.

Или кто-то другой, оказавшийся в таком же положении. Или практикант, отрабатывающий повороты. Или кто угодно еще.

– Наблюдаемый самолет резко повернул на юг и чуть на запад... Теперь снова на юго-восток... Опять на один-один-ноль.

– Наверно, ищет просвет в облаках, – сказал я.

– Наверно. Ждите. – Пауза. Потом отдаленный голос осторожно произнес: – В этой зоне нижний уровень облаков шестьсот футов. Никаких просветов.

О Нэнси...

– Я хочу поискать этот самолет. Можете направить меня поближе к нему?

– Будет сделано, – ответил он. – Поверните влево на ноль-девять-пять. Вы на тридцать миль западнее. Ваша скорость приблизительно сто пятьдесят узлов. Скорость наблюдаемого самолета около девяносто пяти узлов.

Через двенадцать минут я буду там, где самолет сейчас, но она уйдет на двадцать миль дальше. Чтобы догнать ее, понадобиться двадцать пять – тридцать минут.

– Предполагаемый самолет опять описывает круги... Сейчас взял курс на один-один-ноль...

Чем дольше она будет описывать круги, тем скорее я ее догоню. Но если это вовсе не Нэнси... Рассердившись, я прогнал эту мысль. Если начать сомневаться, мы никогда не найдем ее.

Эмброуз тронул меня за рукав. Я так сосредоточился на поисках Нэнси, что подпрыгнул от неожиданности.

– Мы сошли с курса, – авторитетно заявил он и постучал по компасу. – Мы идем на восток. Нам лучше не сбиваться с курса.

– Мы под контролем радара, – как само собой разумеющееся ответил я.

– А-а, понимаю, – неуверенно протянул он.

Придется ему сказать. Больше нельзя откладывать. Как можно короче я объяснил ситуацию, опустив роль майора Тайдермена в случившемся. Вернее, не объяснил, а прокричал, стараясь пересилить шум мотора.

Он недоверчиво посмотрел на меня.

– Вы хотите сказать, что мы мечемся по небу взад-вперед в поисках Калина Росса?

– Нас ведет радар, – отрывисто бросил я.

– А кто, – воинственно спросил он, – будет за это платить? Я не буду. Вы поступили безответственно, изменив курс без моего разрешения.

– Самолет пролетел над Стемфордом и снова описывает круги, – сообщил Коттсмур.

– Понял, – ответил я и подумал: “Нэнси, ради Бога, не вздумай спускаться вниз, пробиваясь сквозь облака. Там множество холмов и радиомачта высотой пятьсот футов”.

– Держитесь один-ноль-ноль.

– Один-ноль-ноль.

– Самолет взял прежний курс.

Я облегченно вздохнул.

– Вы слышали, что я сказал? – сердито бубнил Эмброуз.

– Мы обязаны помогать самолетам, подавшим в беду, – сказал я.

– Не за мой счет!

– Вам не придется платить лишнего, – терпеливо объяснил я. – Только обычную плату за рейс.

– Не в этом дело. Вы обязаны были спросить у меня разрешения. Я очень недоволен и буду жаловаться Харли. Мы не должны были менять курс. Колину Россу мог помочь кто-нибудь другой. Почему неудобства должны терпеть мы?