Невзирая на беспорядок, кухня была свежеокрашена и не производила впечатления особенно грязной. Преобладающим цветом был желтый.

Миссис Верити раскачивалась на одном из стульев и затягивалась сигаретой с такой жадностью, словно питалась дымом.

– У нас тут всякие люди бывают, из-за Вика и этого его чертова Интернета, – сказала она достаточно дружелюбно. – Если в один прекрасный день к нам явится настоящий джинн, я ничуть не удивлюсь.

Она сделала неопределенный жест в сторону одного из стульев, и я сел.

– Я был другом Мартина Стакли, – сообщил я ей и спросил у Виктора, что было на той кассете, которую он прислал или передал Мартину в Челтнеме.

– Никакой кассеты не было, – коротко ответил Виктор. – И в Челтнем я не ездил.

Я молча достал из конверта его письмо Мартину.

Вик пробежал его глазами, пожал плечами и вернул мне.

– Это просто игра такая. Про кассету я все придумал.

Однако было заметно, что парень нервничает.

– А что это за сведения, которые все равно что динамит?

– Да не было никаких сведений! – Виктор начал раздражаться. – Я же говорю, я все придумал.

– А зачем ты послал это Мартину Стакли?

Я очень старался, чтобы мои вопросы не казались агрессивными, но почему-то с каждым новым вопросом мальчишка все больше ощетинивался и заливался краской. А почему, я не понимал.

– Что это за история с кассетой? – спросила его мать. – Вы имеете в виду видеокассету? Видеокассет у Вика нет. Мы вот буквально со дня на день собираемся купить видик, тогда – другое дело.

– Понимаете, – объяснил я, – на скачках в Челтнеме кто-то передал Мартину видеокассету. Мартин отдал ее на хранение Эду Пэйну, своему помощнику, а Эд передал ее мне, но кассету украли прежде, чем я успел ее просмотреть. А потом были украдены все видеокассеты в доме Мартина и у меня тоже.

– Надеюсь, вы не собираетесь сказать, что это Вик их украл?! Ничего он не крал, уж можете мне поверить!

Миссис Верити приняла упоминание о краже как обвинение на свой счет и все остальное пропустила мимо ушей, потому что тоже ощетинилась. Я долго извинялся и оправдывался, но настроение хозяйки было испорчено бесповоротно, и ее доброжелательность испарилась. Она задавила окурок вместо того, чтобы закурить от него новую сигарету, и встала, давая мне понять, что пора уходить.

– Позвони мне, – дружелюбно сказал я юному Виктору и, несмотря на то что парень замотал головой, написал номер своего мобильника на полях воскресной газеты.

Потом я вышел из дома номер 19 по Лорна-террас и неторопливо зашагал в сторону вокзала, обдумывая два странных вопроса, так и оставшихся без ответа.

Во-первых, как Виктор познакомился с Мартином?

И во-вторых, почему ни мать, ни сын не спросили, как мое имя?

Лорна-террас резко свернула налево, и дом номер 19 скрылся за поворотом.

Я ненадолго остановился, размышляя, не стоит ли вернуться. Я сознавал, что встреча прошла не слишком удачно. Я отправился сюда, рассчитывая раскрыть тайну видеокассеты, если и не одним махом, то, по крайней мере, без особого труда. А вместо этого я окончательно запутал даже то, что раньше казалось понятным.

Из-за этих колебаний я потерял много времени и опоздал на поезд, которым рассчитывал уехать. Да, пожалуй, стеклодув из меня неплохой, а вот Шерлок Холмс никудышный. Бестолковый доктор Ватсон, вот я кто. Стемнело. До Бродвея я добрался очень не скоро. Спасибо еще, тем же поездом ехал мой сосед, который согласился подбросить меня от станции.

Я уныло размышлял о том, что без Мартина мне придется либо потратить целое состояние на такси, либо ездить автостопом. До тех пор пока я смогу снова получить права, оставался еще восемьдесят один день.

Я поблагодарил соседа, махнул рукой ему вслед и, достав из кармана связку ключей, направился к дверям магазина. Воскресный вечер. Кругом ни души. Ярко освещенные витрины «Стекла Логана».

Я все еще не научился шарахаться от теней. Из глубокого дверного проема букинистического магазина и из-за темного ряда мусорных баков, которые должны были забрать в понедельник утром, возникли темные фигуры.

Вроде бы их было четверо, но вполне возможно, что мне показалось: пересчитать их я не успел. Четверых, пожалуй, было многовато: с таким делом вполне могли управиться двое-трое, а то и один человек покрепче. Видимо, они довольно долго ждали меня здесь, на морозе, и, разумеется, их настроения это не улучшило.

Я не ожидал очередного насилия. Воспоминание об оранжевом баллончике с циклопропаном несколько развеялось. Но я обнаружил, что один-единственный удар баллончиком и целый град ударов – очень разные вещи. Меня били кулаками, пинали ногами и пару раз крепко приложили о корявую каменную стенку, соединявшую букинистическую лавку с моим магазином.