Шрифт:
Ему стало не по себе от мысли.
А потом он вспомнил, что уже видел эти уродливые отклонения. На картинах. В реконструкциях. Они были весьма правдоподобны. Не исключено, что эти реконструкции подкорректировали с помощью аппарата фон Лессингера. Сутулые тела, массивные челюсти, неспособность питаться мясом из-за отсутствия резцов, затруднения с речью…
— Молли, — сказал он, — ты догадываешься, кем на самом деле являются эти горбатики?
Она кивнула.
— Неандертальцами, — сказал Джим Планк. — Никакие они не мутанты, появившиеся в результате воздействия радиации. Это поворот эволюции в обратную сторону.
Такси продолжало ползти через город горбатиков. Оно слепо двигалось к расположенному поблизости дому всемирно известного пианиста Ричарда Конгросяна.
ГЛАВА 9
Рекламыш, изготовленный агентством Теодора Нитца, пропищал:
— В присутствии незнакомых разве не чувствуете вы себя порой так, будто вообще не существуете? Разве не кажется вам, что они вас не замечают, будто вы невидимы? В автобусе или в космическом корабле вы, оглядевшись, обнаруживаете, что никто из них, абсолютно никто, не просто не обращает на вас никакого внимания, а даже вида не подает…
Мори Фрауэнциммер поднял винтовку, заряженную шариками двуокиси углерода, тщательно прицелился и выстрелил. Устроившийся на дальней стене кабинета рекламыш упал на пол. Он проник сюда ночью и встретил хозяев кабинета своей неудержимой трепотней.
Мори поставил винтовку в стойку, подошел к лежащему на полу рекламышу и наступил на него. Послышался хруст.
— Почта, — сказал Чик Страйкрок. — Где сегодняшняя почта?
Он искал ее по всему кабинету, как только пришел на работу.
Мори с шумом хлебнул из чашки горячий кофе:
— Посмотри поверх вон тех папок. Под тряпкой, которой мы обычно чистим литеры пишущей машинки.
Он откусил кусочек пончика, посыпанного сахарной пудрой, и снова посмотрел на Чика. Тот вел себя сегодня очень странно, и Мори занимало, что же это означает.
— Мори! — сказал вдруг Чик. — Я тут кое-что тебе написал.
Он бросил на стол вчетверо сложенный лист бумаги.
Мори не стал его разворачивать, он и так знал, что там написано.
— Я увольняюсь, — сказал Чик. Он был бледен.
— Пожалуйста, не спеши. Что-то должно произойти. И мне удастся продлить существование фирмы. — Мори так и не развернул заявление Чика, оставив его валяться на столе. — Чем же ты станешь заниматься, уйдя отсюда?
— Эмигрирую на Марс.
Ожил интерком, из него донесся голос Греты Тюбе:
— Мистер Фрауэнциммер, вас хочет видеть мистер Гарт Макри. С ним вместе еще несколько джентльменов.
«Интересно, кто они такие», — подумал Мори.
— Попросите их подождать немного, — сказал он. — У нас с мистером Страйкроком совещание.
— Продолжай свой бизнес без меня! — Чик был настроен решительно. — Я ухожу. Заявление я оставил на столе. Пожелай мне удачи.
— Что ж, удачи тебе, старик!
Мори почувствовал себя очень удрученным, почти больным. Он тупо глядел на стол, пока дверь не открылась и снова не закрылась. Чик ушел.
«Дьявол! — подумал Мори. — Ну и начало рабочего дня!»
Подняв заявление, он развернул его, ознакомился с содержанием и снова сложил лист. Затем нажал кнопку интеркома:
— Мисс Тюбе, пригласите… как вы там назвали?… мистера Макри, что ли? И сопровождающих его джентльменов — тоже.
— Да, мистер Фрауэнциммер.
Дверь кабинета отворилась, и Мори тотчас же весь подобрался, ибо сразу сообразил, что к нему явились важные правительственные чиновники. Двое из них были в серой форме национальной полиции, а глава делегации, очевидно этот самый Макри, держался как влиятельный представитель исполнительной власти, иными словами высокопоставленный гехт. Неуклюже поднявшись на ноги, Мори протянул руку и сказал:
— Господа, чем я могу быть полезен вам?
Пожав ему руку, Макри спросил:
— Это вы — Фрауэнциммер?
— Да, — ответил Мори.
Сердце его забилось, от волнения даже дух перехватило. Неужели они собираются прикрыть его? Таким же примерно образом полиция пожаловала и к психиатрам венской школы.
— Что я такого совершил? — спросил он и сам услышал, как дрогнул его голос.
Черт, неприятности шли одна за другой!..
Макри улыбнулся: