— Да! — Мужчина оживился. — Выходит, и я теперь кое-что знаю.

— Я когда-то тоже знал термин гехтов, — сказал Иан.

Он уже разглядел Эла внутри конторы. Тот сидел между двумя энпэшниками. Чуть поодаль сидели двое мужчин в штатском. Одним из них, решил Иан, был Ричард Конгросян. А в другом он узнал одного из жильцов родного «Авраама Линкольна», мистера Чика Страйкрока с самого верхнего этажа. Иан неоднократно встречался с ним на собраниях и в кафе. Его брат Винс в настоящее время проверял идентификаты в необходимых случаях.

— Термин, который я знал, звучал так — «всекры».

— И что же означает это «всекры»? — спросил мужчина.

— Всему крышка, — ответил Иан.

Этот термин прекрасно характеризовал сложившуюся ситуацию. Очевидно, что Эл арестован. Фактически, под арестом находились и Страйкрок с Конгросяном, но эти двое Иана не волновали — его беспокоила только судьба дуэта «Дункан и Миллер. Классика на кувшинах». Его интересовало только будущее, которое открылось перед ними, когда Эл снова согласился играть с ним; будущее, дверь в которое теперь решительно захлопнулась.

«Я должен был ожидать этого, — подумал Иан. — Было с самого начала ясно, что едва мы получим приглашение в Белый дом, тут же пожалуют энпэшники и сцапают Эла, положив конец всем надеждам. Невезение преследовало меня всю жизнь. Так почему же оно должно было оставить меня сейчас?»

Он продолжал смотреть в окно конторы.

«Если они взяли Эла, — подумал он, — пусть берут и меня».

Протолкавшись через кучку зевак, Иан ступил на территорию распродажи и подошел к ближайшему полицейскому.

— Уходите! — приказал ему облаченный в одежду серого цвета энпэшник.

— Арестуйте меня, — произнес Иан. — Я тоже замешан.

Полицейский выпучил глаза:

— Я сказал — убирайся!

Иан Дункан оторвал от земли ногу и заехал энпэшнику прямо в пах.

Тот с проклятиями полез в карман кителя и выхватил пистолет.

— Черт возьми, вы арестованы!

Лицо его сделалось зеленым.

— Что здесь происходит? — спросил подошедший к ним другой полицейский, видимо, чином повыше.

— Этот тип саданул меня в промежность, — сказал первый энпэшник, продолжая направлять на Иана пистолет л стараясь не показывать, как ему больно.

— Вы арестованы, — объявил Иану старший чин.

— Я знаю, — кивнул Иан. — Я хочу, чтобы меня арестовали. Но все равно, рано или поздно, тирания рухнет.

— Какая тирания, болван? — удивился старший чин. — Похоже, у тебя крыша поехала. Ничего, в тюрьме быстро вылечат.

Из конторы вышел Эл. Он был мрачнее тучи.

— Какого дьявола ты тут делаешь? — недовольно спросил он.

— Я буду вместе с тобой, мистером Конгросяном и Чиком Страйкроком. Я не собираюсь оставаться в стороне. Один черт, для меня все кончено.

Эл открыл было рот. Но тут в небе появился правительственный корабль, весь сверкающий серебром и золотом отделки, и с шумом пошел на посадку. Полицейские тотчас же стали разгонять толпу. Иан обнаружил, что его вместе с Элом оттеснили в один из углов распродажи, где они находились под угрюмыми взглядами двоих энпэшников, одного из которых он лягнул и который теперь, похоже, готов был отплатить Иану тем же.

Корабль совершил посадку, из него вышла молодая женщина. Это была Николь Тибодо. Как она была стройна и необычайно красива!.. Лука ошибался или просто лгал. Иан глядел на нее, широко разинув рот, а Эл удивленно хрюкнул и, вздохнув, сказал:

— С какой стати? Будь я проклят, что она здесь делает?

Сопровождаемая энпэшником явно высоченного ранга, Николь прошла через всю распродажу к конторе, поднялась по ступенькам, вошла внутрь и направилась к Ричарду Конгросяну.

— Это он ей нужен, — шепнул Эл. — Знаменитый пианист. Из-за него началась вся эта кутерьма.

Он достал свою трубку из корня алжирской эрики и кисет с табаком «Сэйл».

— Можно закурить? — спросил он у полицейского.

— Нет, — отрезал энпэшник, Спрятав трубку и кисет, Эл удивленно воскликнул:

— Надо же, она удостоила своим вниманием «Пристанище драндулетов номер три»! Такого мне и в голову не могло прийти! — Он вдруг схватил Иана за плечо, сильно стиснул. — Я подойду к ней и представлюсь.

Полицейский и моргнуть не успел, а он уже мчался через распродажу, огибая драндулеты, и в мгновение ока исчез из виду. Энпэшник выругался в бессильной ярости и ткнул Иану под ребра дулом своего пистолета.