Он последовал за Джимом Планком, чтобы помочь ему смонтировать звукозаписывающую аппаратуру.

— Мистер Флайджер, вы понимаете, кто перед вами? — крикнула ему вслед миссис Конгросян.

— Да, — ответил он, не останавливаясь.

Вскоре «Ампек Ф-а2» был смонтирован; инопланетная протоплазма сонно пульсировала, время от времени производя псевдоподиями волнообразные движения, как будто была голодна. Влажная погода все-таки влияла на нее.

Рядом появилась Бет Конгросян, сжатая, как пружина, с непреклонным выражением лица.

— Послушайте меня, пожалуйста, — сказала она негромко. — Сегодня ночью у них состоится нечто вроде фестиваля. У взрослых. Это будет в подобии дансинг-холла, расположенном в лесу, совсем недалеко отсюда, там, где красные скалы. Холл принадлежит им всем, их общине, они часто там собираются. Будет очень много танцев и песен. Именно того, что вам надо. Гораздо больше, чем у этих маленьких детей. Пожалуйста, подождите и записывайте там сколько душе угодно. Но не здесь!

— Мы сделаем записи и тут, и там, — сказал Нат и дал сигнал Джиму поднести «Ампек Ф-а2» к образованному детьми кружку.

— Вы подождете в доме, и я проведу вас туда, — взмолилась Бет Конгросян, поспешив вслед за ним. — Это будет очень поздно, около двух ночи. Они поют просто чудесно. Слова разобрать трудновато, но… — Она схватила Ната за руку. — Мы с Ричардом стараемся воспитывать нашего ребенка подальше от всего этого. У детей в таком юном возрасте почти отсутствуют те особенности, что характерны у взрослых, и потому от них вы не услышите ничего по-настоящему стоящего. А вот когда вы увидите взрослых… — Она осеклась и закончила совсем бесцветным голосом: —…вот тогда-то и поймете, что я имею в виду.

— Давай и в самом деле подождем, — сказала Молли, обращаясь к Нату.

Тот заколебался, глянул на Джима Планка. Джим кивнул.

— О'кей, — согласился Нат. — Но вы обязательно проведете нас на этот их фестиваль. И сделаете так, чтобы нас туда пропустили.

— Хорошо, — сказала Бет Конгросян, — Обязательно сделаю. Спасибо, мистер Флайджер.

«Я чувствую себя во всем виноватым», — подумал Нат. Однако вслух сказал:

— О'кей. И вы… — Но тут чувство вины поднялось в его душе гигантской волной. — Черт, вам не нужно водить нас туда. Мы заночуем в Дженнере.

— Я бы сама хотела, — призналась Бет Конгросян. — Я ужасно одинока. Мне нужна компания, когда Ричард далеко. Вы и представить себе не можете, что для нас означает, когда люди… из внешнего мира заглядывают сюда, хотя бы ненадолго.

Дети, наконец заметив взрослых, перестали петь и теперь застенчиво глядели на Ната, Молли и Джима.

«Вряд ли их удастся уговорить спеть снова», — подумал Нат.

Так что его начальная идея не выгорела.

— Вы не боитесь? — спросила Бет Конгросян.

Он только пожал плечами:

— Нет. Абсолютно.

— Правительство знает о них, — сказала она, — Здесь побывало великое множество этнографов и Бог знает каких еще ученых. Их посылали сюда для исследований. Все они утверждают, что в доисторические времена, перед тем, как появился кроманьонский человек… — Бет Конгросян беспомощно замолчала.

— Они скрещивались, — закончил за нее Нат. — На что указывают и скелеты, найденные в израильских пещерах.

— Да, — кивнула она. — Наверное, это можно сказать обо всех так называемых подрасах. Тех самых, которые якобы вымерли в процессе борьбы за существование. А они просто были поглощены видом Homo Sapiens.

— Я бы высказал и совершенно иное предположение, — заметил Нат. — Мне, например, более правдоподобным кажется, что так называемые подрасы были мутациями, которые существовали очень короткий срок, а затем вырождались из-за недостаточной приспособляемости. Наверное, в те времена также бывали периоды повышенной радиации.

— Я с этим не согласна, — возразила Бет Конгросян. — И исследования, проведенные с использованием аппаратов фон Лессингера, только подтверждают мои предположения. Согласно вашей гипотезе, все они что-то вроде зигзага эволюции. Но я уверена в том, что это полноценные расы… Я думаю, они развивались, каждая своим путем, от некоего первоначального примата, от проконсула. И в конце концов сошлись вместе, когда человеку разумному стало тесно, и он мигрировал в их места обитания.