Чик и Мори вышли из маленькой, такой привычной, заваленной бумагами и чертежами конторы, которая представляла собой сердце фирмы «Фрауэнциммер Ассошиэйтед. Энпэшник следовал за ними по пятам.

Все трое в угрюмой тишине брели к припаркованной здесь же полицейской машине.

— Пару часов назад, — внезапно вспыхнул Мори, — у нас было все. А теперь из-за твоего братца нет ничего!

Чик не ответил. Ему нечего было ответить.

Полицейская машина тронулась в направлении автобана.

— Я еще отплачу тебе, Чик, — сказал Мори. — Да поможет мне в этом Бог!

— Как-нибудь выпутаемся, — попытался успокоить его Чик. — У нас и раньше бывали проблемы. Однако все так или иначе улаживалось.

— Если б ты только эмигрировал! — воскликнул Мори.

«Да я и сам жалею, что не эмигрировал, — подумал Чик.—

Где бы мы сейчас были с Ричардом Конгросяном? В глубоком космосе — летели бы к ферме, расположенной на границе цивилизованного мира, где нас ждала бы новая, незамысловатая жизнь. А вместо этого… Кстати, где сейчас Конгросян, интересно? Ему так же плохо? Вряд ли».

— В следующий раз, когда тебе вздумается уйти из фирмы… — начал Мори.

— Ну хватит! — вдруг вскричал Чик. — Лучше давай подумаем, что нам делать.

«Кого бы мне сейчас хотелось увидеть, так это Винса, — подумал он. — А потом Антона и старого Феликса Карпа.

Энпэшник, сидевший рядом с ним, вдруг сказал водителю:

— Эй, Сид, гляди-ка. Дорога блокирована.

Полицейская машина притормозила. Присмотревшись, Чик увидел на разделительной полосе огромный армейский бронетранспортер. Из башни его грозно глядело крупнокалиберное артиллерийской орудие. Автобан был забит машинами и автобусами, остановленными баррикадой из тяжелых грузовиков, перегородившей шесть из восьми полос.

Сидевший рядом с Чиком полицейский вытащил пистолет. То же сделал и водитель.

— Что происходит? — спросил Чик. Сердце его учащенно забилось.

Ни один из энпэшников не удостоил его вниманием, взоры их были прикованы к военным, столь эффективно заблокировавшим автобан. Полицейские напряглись, и Чику передалось их состояние. Казалось, тягостная тревога заполнила салон машины.

Минут десять полицейская машина еле-еле ползла за впереди идущим автомобилем. И тут в открытое окно влетел рекламыш Теодора Нитца, очень похожий на крохотную летучую мышь.

— Люди кажутся способными проникать взглядом сквозь вашу одежду? — пропищал рекламыш и скользнул под переднее сиденье. — Вам кажется в общественном месте, будто у вас расстегнута ширинка, надо посмотреть вниз…

Водитель выстрелил в него из своего пистолета, и рекламыш заткнулся.

— Боже, как я ненавижу эти штуковины! — Водитель с отвращением сплюнул.

Полицейскую машину тут же окружили солдаты, услышавшие звук выстрела. Все они были вооружены и наготове.

— Эй, а ну-ка бросьте оружие! — пролаял командовавший солдатами сержант.

Оба энпэшника неохотно выбросили через открытые окна свои пистолеты. Один из солдат рывком открыл дверцу. Энпэшники осторожно вышли из машины и подняли вверх руки. Мори и Чик последовали за ними.

— В кого вы стреляли? — спросил сержант. — В нас?

— В рекламыша Нитца, — с дрожью в голосе сказал один из полицейских. — Загляните в машину, под сиденьем. В вас мы не стреляли. Честное слово!

— Он говорит правду, — сказал один из солдат, заглянув под переднее сиденье. — Тут и вправду валяется мертвый рекламыш.

Сержант задумался на мгновенье, затем принял решение.

— Можете ехать дальше. Только без оружия. И отпустите на свободу задержанных. С этого момента вы подчиняетесь приказам генштаба, а не полицейского начальства.

Оба энпэшника тут же вскочили в свою машину. Дверцы захлопнулись, полицейские приложили все усилия, чтобы побыстрее влиться в цепочку машин, проезжавших через узкий проход в воздвигнутой военными баррикаде. Чик и Мори смотрели им вслед.

— Что происходит? — спросил Чик.

— Вы свободны, — ответил сержант. — Возвращайтесь домой и носа из него не высовывайте. Не участвуйте ни в чем, происходящем на улицах.

Солдаты удалились, оставив Чика и Мори одних.

— Это переворот, — потрясено сказал Мори, — организованный военными.

— Или полицией, — заметил, почти не задумываясь, Чик. — Похоже, что дальше придется добираться автостопом.

Подобным образом он не путешествовал со времен теперь уже далекого детства; ему казалось странным прибегать к такому способу в его возрасте. Это было даже интересно. Чик медленно побрел по обочине, подняв вверх большой палец. Ветер дул ему прямо в лицо, неся с собой запах земли, воды и больших городов. Чик сделал глубокий вдох, набрал эти запахи в грудь.