— Давайте. И?

— Что — и?

— Над чем вы здесь у нас работали и работали?

— Послушайте, мистер Молдер… Вы знаете, что я знаю, что вы знаете. К чему ворошить?.. Сами сказали: давняя история. Я старик. Воспоминания о прожитом, даже приятном, нагоняют на меня тоску, в преддверии скорого ухода из этого мира.

— Давняя история — приятное прожитое, герр Клемпер?

— Мы же договорились — мистер Клемпер.

— Мистер Клемпер.

— Послушайте, мистер Молдер… Я сказал: воспоминания о даже приятном.

— То есть та давняя история вам неприятна?

— Послушайте, мистер Молдер… Вы не против, если я буду говорить не с вами, а с мисс Скалли? Просто не могу избавиться от ощущения, что общаюсь с каким-нибудь Чингачгуком.

— Рецидив? Предубеждены против наших цветных братьев?

— О, ну что вы! Я сугубый интернационалист! Просто не могу избавиться от ощущения, что вот-вот лишусь скальпа. И потом, извините… запах. Вы, извините, когда последний раз мылись? Мои орхидеи и то не в силах перешибить…

— Мистер Клемпер! Повторюсь, ирония сейчас не к месту и не ко времени.

— Уж какая тут ирония! К тому мне, хоть и старику, приятней беседовать с цветущей женщиной, чем, извините… с вонючим hombre. А вы пока побудьте на расстоянии, на мои цветочки посмотрите, понюхайте.

— Что ж, мистер Клемпер… Скалли?

— Да, Молдер. Да.

— Так-то лучше, молодые люди. О, каков парфюм! Совсем другое дело! Что за парфюм, дорогая фройляйн? «Пятое авеню»?

— Это мой естественный запах.

— Ну-ну, не обижайтесь на старика. У всякого возраста свои причуды.

— Экий вы причудливый, мистер Клемпер! Итак?

— Итак, дорогая фройляйн? Вы знаете, что я знаю, что вы знаете. Итак?

— О давней истории. Она, говорите, нагоняет на вас тоску. Потому что История с большой буквы обошла вас? Или потому что вы обошли ту историю с маленькой буквы?

— Что вы, дорогая фройляйн! Кто я для Истории с большой буквы?! Фрейд, Менге-ле, фон Браун — вот величины, которыми знаменит уходящий век. А кто такой Клемпер? Если и вспомнят о нем, то лишь как о мяснике. Была, дескать, такая история… с маленькой буквы.

— История с маленькой или большой буквы не объективна ли?

— Дорогая фройляйн! Знаете мои работы? Знаете, чего мы добились?

— Вы как наци? На деньги, запятнанные чужой кровью?

— Дорогая фройляйн! Не надо нотаций. Жизнь коротка, искусство вечно. Искусство экспериментатора — тоже искусство. Я много старше вас. И если не умней, то мудрей. Мы тогда были молоды и захвачены экспериментом. Как вы сейчас захвачены расследованием… Или преследованием, дорогая фройляйн?

— Вы угодили в н-неудачный исторический период.

— Отношусь к этому философски. Времена не выбирают, дорогая фройляйн. В них живут.

— И умирают, между прочим. В результате ваших захватывающих экспериментов.

— Не без того, не без того. Но и вы отнеситесь философски. Те эксперименты изменили мир. И к лучшему.

— Ценой жизней тысяч и тысяч ни в чем не повинных людей.

— Наука требует жертв.

— А совесть?

— О, мой бог! Дорогая фройляйн, как вы еще молоды! Нет, вам не понять… Совесть, говорите? Моя совесть всегда со мной и… и, позвольте, я не буду афишировать наши с ней отношения. Я умру так же, как и все. Десятком лет раньше, десятком лет позже — разница? Принципиальная разница? Все в землю ляжем, всё прахом будет. В общем, все умерли.

— Все умирают по-разному!!!

— Молдер! Не вмешивайся! Мы с мистером Клемпером беседуем!

— Не-ет, Скалли! Я уже нанюхался его охре… орхидей! Дорогая, умоляю — кусочек дерьма!

— Молдер-р-р!

— Пусть, дорогая фройляйн, пусть. Тем более мы почти закончили.

— Не-ет, герр Клемпер! Вы еще не ответили мне, сыну человека, с которым вы работали и работали! И попробуйте не ответить! Я тогда… Тогда я… Не знаю, что с вами сделаю!

— Не знаете, а говорите. А я знаю. Например, ударите меня, старика. Это красиво? Это некрасиво. Совесть вас замучает. А я за свою жизнь снес столько ударов, что еще один — мертвому припарка. Или, например, убьете меня, старика, — из табельного оружия. Так я уже изложил вашей даме свое философское отношение к жизни и смерти: все умирают…

— Но по-разному! Мой отец, с которым вы работали и работали, получил пулю! Его пристрелили! И сдается мне, я знаю почему! И вы тоже знаете!

— Спокойней, молодой человек, спокойней! Что вы, как Чингачгук вспыльчивый-необузданный! Сейчас мы медленно-медленно спустимся с горы…

— Я спокоен. Продолжим?

— Попробуем.

— Цель оправдывает средства, так?

— Так. Да.

— И что за цель преследовала работа, в которой участвовал мой отец?

— Лучше вам не знать.