— Верно. И не попусту. Убийцу мы взяли.

— Но не добились от него чистосердечного признания, почему он убивал.

— Пока не добились.

— А когда ждать? Еще через три года?

— Думаю, раньше.

— И на том спасибо.

— Пожалуйста. Но должен вам заметить, Молдер, что просто ждать — не совсем то, что мы, наша группа, от вас ждем.

— Догадываюсь.

— И до чего еще вы догадываетесь? Версии? Вы обронили, она у вас не одна.

— Серийное убийство на почве внутренних разборок в среде зоологических террористов.

— Зоологических?

— Чеченский след. Грузинский след. И примкнувший к ним греческий след. Они же все зоологически предрасположены к террору! Чеченцы, грузины… Что такое? Что я такого сказал, лейтенант Хачулия?

— Спецагент Молдер! Я как потомок древнего грузинского княжеского рода не позволю вам…

— Лейтенант, лейтенант! Ну что вы! О присутствующих не говорим. Сядьте, сядьте. Остыньте. Пейте кофе. Остынет…

— Нет, я требую извинений!

— Ну, извини, лейтенант.

— Нет, по-моему, вы неискренни! Я требую искренних извинений!

— Хорошо! Приношу искренние извинения, лейтенант. Я не мог и предположить, что вас, блондина-американца черт знает в каком поколении, может задеть за живое такой пустяк, как…

— Пустяк?!!

— Не горячитесь так, Цинци, пожалуйста. Мой напарник иногда не отдает отчет своим словам.

— Я не отдаю?! Скалли?!

— Не отдаешь, не отдаешь… Цинци, не могли бы вы передать сахар или же сливок?

— Скалли! Ты же всегда пьешь только черный и без сахара! Всегда! Скалли?!

— А захотелось, напарник. Захотелось с сахаром и со сливками. Ты против?

— Да хоть с солью!

— С солью не хочу… Спасибо, Цинци. Вы очень галантны… Молдер, не отвлекайся.

— Я отвлекаюсь?!

— Отвлекаешься, отвлекаешься… Мистер Патерсон, извините, мой напарник перебил вас. Вы хотели сказать, что…

— Я хотел сказать, агент Скалли, что…

— Я перебил?!

— Молдер! Не нервничай.

— Я нервничаю?!

— Ну, не я же!

— Та-ак… Один, два, три, четыре, пять…

— Агент Молдер, вы пересчитываете свои неубедительные версии?

— …Шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать… Уф-ф… Нет, Патерсон, я прикидываю количество дней, а то и недель, а то и лет, которые понадобятся вам для получения признательных показаний Джорджа Магулии.

— Куда мне до вас, агент Молдер! Не желаете ли мою фотографию в подарок? С надписью «Победителю-ученику от побежденного учителя»?

— Не желаю.

— Что так?

— Видите ли, Патерсон. Вы не вписываетесь в собственные теоретические выкладки столь лелеемого вами бихевиоризма. По вашей благопристойной внешности никогда не догадаешься, насколько вы неприятный человек. Но я-то знаю. Зачем же мне фотография, где форма не соответствует содержанию?

— Видите ли, Молдер. Зато вы на все сто процентов соответствуете моим, как вы изволили выразиться, теоретическим выкладкам. Вы еще более неприятный человек и выглядите соответственно.

— Спасибо на добром слове!

— Во всяком случае, я объективен.

— Вы субъективны, утверждая, что объективны.

— Договорились. Вернемся к версиям? Ваша версия о разборках в среде террористов тоже разрабатывалась нами на началь-ром этапе. И тоже была отвергнута. Кстати, лейтенант Хачулия принял самое деятель-рое участие в разработке фигурантов по делу. Щ в том, что Джордж Магулия был нами, наконец, схвачен, немалая заслуга именно лейтенанта Хачулии.

— Молодец, парень! Соплеменника не пощадил!

— Спецагент Молдер! Я как потомок древнего грузинского княжеского рода не позволю вам…

— Цинци, не могли бы вы добавить мне в кофе капельку бренди? Да, прямо в чашку. Можно еще. И еще. И — шоколадку, если не трудно… Ну так сходите за ней!.. Молдер, прекрати! Ведешь себя отвратительно!

— Я никого никуда не веду!

— Прекрати!.. О, Цинци, вы уже? Ой, «Шок»! Это по-нашему!

— Ладно, Патерсон, положим, вы отработали обе версии, которые возникли у нас с напарником…