АНДРЕЙ МАКАРОВ. Помню, как я уговорил Альбину пойти в прокуратуру. После того как показали кадры, где Влад лежит мертвый на лестничной площадке, она вообще не хотела иметь с ними никакого дела. Ведь это дикость! Снимала только одна следственная бригада. Никаких телевизионщиков на место не пустили. И вдруг все это показывают по всему миру. Значит, они просто «отдали» эти кадры. Представьте после этого ощущения семьи — матери, жены, детей, которые видят своего отца, мужа, сына, лежащего в луже крови. Как это? Продажа началась сразу же. Я помню прекрасно, как Степанков торговал в свое время секретами ГКЧП. Тут было то же самое. Все же я уговорил Альбину пойти в прокуратуру. Она попросила, чтобы я пошел с ней. Там сидела женщина такого вида, которой бы я общественные уборные не доверил мыть. С Альбиной она вела себя так, как будто это не жена погибшего, а какой-то случайный персонаж.

АЛЬБИНА. Я человек визуально зависимый. Думаю, что внешность многое определяет. То, что я увидела, мне сильно не понравилось. Можно выглядеть «никак», но выглядеть более карикатурно и вульгарно было просто невозможно. В другое время я, наверное, просто бы рассмеялась и получила удовольствие, но в тот момент мне стало унизительно перед памятью Влада. Вела себя эта дама вполне по-хамски. Вопросы задавала исключительно про деньги. Уклон был совершенно очевиден: Влад неизвестно как зарабатывал немыслимые деньги, и люди, с которыми он не делился, решили его убрать. Все сводилось к внутренним разборкам. Очень удобная схема, не надо разбираться. Поэтому «собаке — собачья смерть». а

АНДРЕЙ МАКАРОВ. Увидев меня, эта дама закричала: «Я свидетелей допрашиваю без адвокатов». Я сказал, что в данном случае я не адвокат, а просто близкий человек, с которым Альбине Назимовой проще давать показания, — если, разумеется, кто-то заинтересован в этих показаниях. Дальше началась довольно дикая сцена, после которой Альбина встала и ушла.

АЛЬБИНА. Я сказала, что буду разговаривать с ней только после того, как у нее в семье кого-нибудь убьют, а тело убитого покажут всему миру. Безусловно, я была неадекватна. Помню только, что мне удалось довести эту тетю до слез. Кажется, я получила моральное удовлетворение;

АНДРЕЙ МАКАРОВ. Мы вышли в коридор. И там какой-то полупьяный человек бросился и а нас с воплями: «Прокуратуру Москвы на колени не поставите!» Это было какое-то Зазеркалье.

Между прочим, оперативники, которые были на месте, ухитрились оставить в квартире показания свидетелей. Они их просто забыли. Мы их нашли через несколько дней, когда убирали квартиру! А там, между прочим, были показания о том, что видели двоих подозрительных людей, выскочивших из подъезда, побежавших туда-то и туда-то и уехавших на такой-то машине. Неплохо, да?! И папку с этими показаниями они просто забыли!

...Следователь, который первоначально вел дело Влада, решил построить себе политическую карьеру. Он уже видел себя этаким Тельманом Гдляном нового времени. О качестве следствия говорить вообще не хочется. Оно было вне критики. Просто какое-то безумие. Строго говоря, это дело с самого начала не расследовалось. Оно стало горячей картофелиной в политических играх.

АЛЬБИНА. Потом был любопытный разговор с тем же Уваровым — следователем, который интересовался исключительно Борисом Абрамовичем Березовским. Я спросила: «А что это у вас люди так напиваются? Все-таки московская прокуратура». Он спросил: «А в чем дело?» А дело было в том, что у меня под окнами появилась наружка. Караулили всех, кто заходит, грелись как могли. А ко мне приехал знакомый художник. Поставил машину, видимо, таким образом, что причинил этим гражданам какое-то неудобство. Они вышли и начали выяснять отношения. Говорилось что-то вроде того: «Ты давай, не борзей, тут одного уже хлопнули, хочешь, чтоб и тебя тоже...» То, что это именно наружна, следователь даже не стал отрицать.

АНДРЕЙ МАКАРОВ. Они не не хотели, они действительно не могли расследовать это дело. Они импотенты в профессиональном отношении.

ВАДИМ БЕЛЫХ, АРКАДИЙ ЖЕЛУДКОВ

ТРАГЕДИЯ НА НОВОКУЗНЕЦКОЙ: ТЕХНОЛОГИЯ

ЗАКАЗНОГО УБИЙСТВА. ПРЕСТУПЛЕНИЕ –

ЧУДОВИЩНО, НО СЦЕНАРИЙ - ТИПОВОЙ

В минувшем году прокуратура города Москвы, проанализировав уже немалую, увы, статистику заказных убийств, дала следователям рекомендации по их расследованию. Судя по этому документу, расправа с Владиславом Листьевым прошла по одному из выявленных аналитиками типовых сценариев.

Мотив убийства — первое звено в цепи, приводящей к гибели намеченной жертвы. Он, подчеркивает прокуратура, должен быть достаточно веским. А раз так, то жертву и нанимателя киллеров связывают довольно тесные житейские и деловые отношения. Именно это обстоятельство наталкивает заказчика совершить убийство чужими руками, ибо он прекрасно понимает, что обязательно попадет в круг подозреваемых. Чтобы избежать этого, наниматель нередко создает себе алиби на момент запланированного убийства. Осложняет расследование таких преступлений и то, что заказная расправа маскируется иногда под происшествие совсем иного рода или выдается за безвестное исчезновение.

Поскольку жертвами заказных убийств становятся, как правило, руководители крупных коммерческих и банковских структур, уголовные авторитеты и лидеры устойчивых преступных группировок, прокуратура рекомендует следователям идти двумя принципиальными путями:

— от жертвы через мотив к нанимателю и исполнителям;

— от преступления к непосредственным исполнителям, посредникам, пособникам.

Разобраться в связях жертвы, вычленить из массы конфликтных ситуаций ту самую, что привела к убийству, весьма непросто и требует подключения специальных милицейских служб, а то и ФСК, налоговой полиции. Практика показывает, гласят рекомендации, что исполнение убийства не слишком отдалено по времени от попыток одной из сторон разрешить конфликт другими средствами. Вот почему особенно важно изучить поведение и встречи жертвы в последнее время, незначительные, казалось бы, пометки потерпевшего на рабочем календаре, телефонные разговоры. Особое внимание — его новым контактам или, напротив, разрыву устоявшихся связей.