– Кто-то должен остановить его, – мрачно сказал Гарольд. – И прежде, чем дело зайдет слишком далеко.

Он увидел Виктора Бриггза, который, как всегда, одиноко стоял в отдалении, и зашагал к нему, а я остался смотреть на лорда Уайта и Дану, которые чирикали друг с другом, словно веселые птички, и подумал, что сегодня она отвечает ему куда менее сдержанно, чем в Кемптоне.

Я обеспокоенно отвернулся и увидел, что ко мне неторопливо идет Лэнс Киншип, быстро переводя взгляд с меня на ден Релгана и обратно. Мне вдруг пришло в голову, что он хочет поговорить со мной так, чтобы ден Релган его не заметил, и, внутренне улыбаясь, я пошел к нему.

– У меня в машине ваши снимки, – сказал я. – Я привез их на случай, если вас встречу.

– Да? Хорошо, хорошо. Я хочу поговорить с этой девушкой. – Он еще раз стрельнул глазами. – Вы не могли бы к ней подойти? Передать весточку? Чтобы вон тот тип не услышал. Чтобы никто из них не услышал. Можете?

– Попробую. – Я пожал плечами.

– Ладно. Хорошо. Тогда скажите ей, что я жду ее после третьего заезда в одном из частных стойл. – Он назвал мне номер. – Скажите, чтобы она пришла туда. Ладно?

– Попробую, – снова сказал я.

– Хорошо. Я буду смотреть на вас вон оттуда, – он показал. – Когда передадите, подойдите и скажите мне. Ладно?

Я кивнул. Он еще раз украдкой глянул на Дану и быстро пошел прочь. На сей раз он был одет почти как в Ньюбери, разве что его общий вид преданного поклонника несколько портили бледно-зеленые носки. «Жалкая личность, – подумал я. – Прикидывается тем, кем на самом деле не является. Ни крупным режиссером он не был, ни аристократом по рождению». Виктор Бриггз говорил, что его приглашают на вечера из-за того, что он с собой приносит. Грустный неудачник, который прокладывает себе путь к успеху с помощью пакетиков с белым порошком.

Я перевел взгляд с него на ден Релгана, который для этой же цели использовал Дану. Однако в ден Релгане не было ничего ни жалкого, ни печального. Громила, жадный до власти и самодовольный, который топчет тех, кто слабее.

Я поднялся к нему и заискивающим голосом, который после многих лет умасливания владельцев лошадей я, к сожалению, научился изображать весьма убедительно, еще раз поблагодарил его за дары, которые он расточал в Кемптоне.

– Это серебряное седло… я подумал, что должен сказать вам, – бормотал я. – Так здорово просто смотреть на него.

– Я рад, – ответил он, безо всякого интереса минуя меня взглядом. – Моя дочь выбрала его.

– Прекрасный вкус, – нежно сказал лорд Уайт, и я обратился прямо к Дане:

– Большое спасибо вам.

– Я очень рада, – пробормотала она почти с таким же отсутствием интереса.

– Пожалуйста, скажите, – попросил я, – эта вещь уникальна или таких много?

Я сделал пару шагов и встал так, что для того, чтобы мне ответить, ей пришлось бы отвернуться от обоих мужчин. И когда она еще не закончила говорить мне, что она видела только одну такую, но не уверена, я тихо сказал ей: «Лэнс Киншип здесь, ждет вас».

– О! – Она быстро глянула на двух мужчин, автоматически улыбнулась лорду Уайту одной из самых ослепительных своих улыбок и тихонько спросила меня: – Где?

– После третьего заезда в частной конюшне, – я дал ей номер.

– Я так рада, что вам понравилось седло, – четко проговорила она, снова обернувшись к лорду Уайту. – Разве это не приятно, – сказала она, – доставлять радость?

– Милая моя девочка, – смущенно сказал он, – вы одним своим существованием доставляете радость.

«Вполне достаточно, чтобы и ангелы разрыдались», – подумал я.

Я побрел прочь и, сделав крюк, подошел к Лэнсу Киншипу.

– Я передал, – сказал я. Он ответил «хорошо», и мы договорились, что я отдам ему снимки у весовой во время последнего заезда.

Заезд Дэйлайта был третьим в программе, а Чейнмайла – четвертым. Когда я вышел на третий заезд, по дороге от весовой меня остановила приятная дама, в которой я с изумлением и не сразу узнал Мэри Миллес.

На лице Мэри Миллес практически не было видно следов побоев. Она была в коричневом пальто. На своих двоих. Не слишком хорошо выглядевшая, но выздоровевшая.

– Вы говорили, что и следа не останется, – сказала она, – вот и не осталось.

– Вы прекрасно выглядите.

– Могу я с вами поговорить?

Я посмотрел туда, где все жокеи, с которыми мне предстояло стартовать, уже выстраивались на стартовой линии.

– Да… как насчет попозже? Как насчет… ну… после четвертого заезда? После того, как я переоденусь. Где-нибудь в тепле.

Она назвала один бар, и я отправился на круг, где уже ждали Гарольд и Виктор Бриггз. Никто из них ничего мне не сказал, я тоже. Все важное уже было сказано, а трепаться по пустякам охоты не было. Гарольд помог мне взобраться на Дэйлайта, я кивнул ему и Виктору и получил в ответ от последнего первоклассный безразличный взгляд.