– Тебе на месте виднее, – сказала Наталья. – И лучше тебя ни один специалист сейчас ее не чувствует. Если имеются вопросы, мы Таисию Викторовну непременно на чай с разговорами попросим. Отправляй ее прямо сегодня в медцентр. Только и еще человека пришли, чтобы женщину не травмировать. Скажем, для прививок. От чертей любую заразу подцепить можно.

– Что, болтают о нас много?

– А ты думал? Какието вы, «Боспор», шумные и вечно по правоохранительным органам проезжаетесь. Как остальные коллеги?

– Вроде ничего. Бодрые.

– Прекрасно. Ну, ты сплачивай ряды, сплачивай. Будет время, мы с Сан Санычем обязательно к вам заскочим.

Таисию охотно повез Алексей Валентинович. Вероятно, жаждал произвести впечатление своим джипищем. Ну и ладно, пусть развеется.

Проверяя усилитель, успели обсудить с Генкой античнокурортный мир. Простодушный Иванов считал, что недурно было бы туда отправиться да шашлычков пожарить. Андрей напомнил, что скользить без «маяка» занятие рискованное. Впрочем, об этом уже не раз спорили в широком кругу. Мариэтта, чуть что, начинала вопить, что, сидючи на заднице, никогда ничего не узнаешь. Экстренные спасательноэвакуационные выходы неукротимую осквернительницу могил, видите ли, не совсем устраивают.

Закончив с техникой, Генка убежал смотреть хоккей. Андрей постоял у окна – для разнообразия на город падал не опостылевший мокрый снег, а просто дождь. Тяжелые капли однообразно бухали по стеклу. Было както пустовато. Тихий коридор, сгущающаяся темень за окном. Без громогласного Алексея Валентиновича было чересчур тихо. Да и без возни Таисии на кухоньке казалось, что чегото не хватает. Раз задерживаются «прививаемые», опять придется пельмени варить.

Андрей побрел по коридору. Правда, чтото слишком тихо. Генкин телевизор не слышен, Мариэтта тоже, против обыкновения, магнитофон не врубила. В последнее время у нее то «АББА» голосит, то «Кино» с «Наутилусом» бубнят – добивает вконец старые записи девчонка. А сейчас примолкла – читает, наверное. Андрей помялся – хотелось заглянуть в простенький уют радиоузла, посидеть в свете цветных ламп, спросить, как настроение. Неудобно. Настроение у госпожи Капчаги всегда хорошее, да и живо вообразит девица себе чтонибудь… личное.

Колено ныло. Андрей прошел мимо радиоузла, стараясь ступать потише. Магнитофон там всетаки едва слышно мурлыкал. И Мариэтта над чемто хихикала. Не одна, что ли? Обрывок разговора… Андрей замер. Вот этот наглый смешок он отлично знал.

Коротко стукнул кулаком, рванул дверь. Ярость давила на виски. Сидят, обе задрали ноги на стол. Бутылка, стаканы, разодранный апельсин. Мариэтта в майкеразмахайке на восемь размеров больше, чем нужно, – под подолом светятся трусишки. ХешКе, как всегда, в выгоревших джинсах, груди изпод сорочки непристойно выпячиваются.

У Андрея от злобы скулы свело. Едва выдавил:

– Что здесь происходит?

Глаза ХешКе сузились:

– Явился всетаки? Увалень.

– Ты что здесь делаешь? – проскрежетал Андрей.

– Пью, – метиска повела граненым стаканом. – А ты что думал, лошак?

– Мы так не договаривались.

Похоже, выражение лица начальника порядком напугало Мариэтту.

– Андрей, да мы здесь ничего такого… Просто болтаем…

– Я не с тобой разговариваю.

– Вот как? – ХешКе потянулась, неподражаемо поведя смуглыми плечами. – Осмелел, вонючка? Напомнить место?

– Напомнишь, – процедил Андрей. – Пора обсудить коечто, сеньорита. В каньоне?

– Ох, обнаглел, боров хромой, – ХешКе улыбалась. – Даже забавно. Жди, огрызок.

Андрей со стуком закрыл дверь. Челюсти болели, с такой силой зубы сжимал. На звук выглянул Генка, начальник махнул рукой – сиди, смотри свой спорт. Кабинет. Сейф. «ТТ» ждал, старая прохладная сталь. Андрей загнал в ствол патрон, засунул пистолет сзади за пояс брюк.

Как молодой, сбежал по лестнице. Отпер подвал. «Каньоном» в старом «Боспоре» именовали пространство под большим залом – покатый потолок действительно вызывал ассоциации с горным ущельем. Тусклыми рядами загорались лампочки. Андрей отдернул руку от выключателя – стерва уже может быть здесь. Умоешься ты, Старый, теплой красной солью. Ярость все еще давила на виски, хотя знал: не выжить. Ладно, иной раз мужчина обязан сдохнуть мужчиной.

Может, не поняла? Или ей наплевать?

Андрей, напряженный, даже плечи болели, стоял в шаге от стены. Тишина. Пыльная тишина.

– Думаешь, револьвер спасет? – естественно, вынырнула незамеченной изза угловатого короба вытяжки, мокасины ступали неслышно. – Одурел, смельчак? Ноздри срежу.

– Срежешь, – согласился Андрей. – Только договор ты не выполняешь. Змея ты вонючая, ХешКе.

– Разве? – метиска язвительно улыбнулась. – Я тронула кого? Ты яиц лишился? Или я вашего толстяка подвесила и ободрала? Я с вами не воюю. Договор при чем, а, увалень?

– Девчонку зря тронула. Договору конец.