— Что? — На несколько мгновений мне показалось, что я ослышалась, а потом поняла, что это на самом деле было сказано.

— Ты не умеешь разговаривать нормально, а я не собираюсь выслушивать бредни избалованной и капризной папиной дочки.

— Я не папина дочка! — разозлилась я и топнула ногой. — Не смей меня так называть! И все же я сделала правильный выбор, что предпочла твоего братца тебе!

Знаю, что это некрасиво с моей стороны так говорить, но сейчас мне хотелось посильнее задеть Ромку. Мне ведь тоже больно от его слов. Вот и пусть теперь он помучается немного.

— Говорю то, что вижу. Ты папина дочка, — на распев сказал мужчина. — И ведешь себя не очень чистоплотно. Если уж решила с моим братом переспать, так хотя бы удостоверилась, что я вернусь позже. Или думала, что я к вам присоединюсь?

— Да как ты смеешь так говорить после того, что сделал со мной? — разозлилась я, окончательно. С одной стороны ситуация очень комична, а вот с другой… Да и знала бы, что Ромка подобное скажет — на подобное не отважилась бы. Я ведь его только позлить хотела. Да и внимание к себе привлечь, потому что все другие известные способы я уже давно перепробовала.

— А что я сделал с тобой? Я только взял то, что мне так настойчиво предлагали, — усмехнулся мужчина.

— Ты… ты… да… как ты…

— Как я смею? — подсказал Ромка. — Так же, как и ты. Я хотя бы себе не вру и не пытаюсь переложить вину на другого. Ори сколько угодно, что я воспользовался тобой, но я почувствовал, что отдавалась ты мне с огромным желанием.

— Сволочь! — закричала я, собираясь накинуться с кулаками на Кострова. Меня бесило, что все сказанное было правдой. Я сама отдавалась и не боюсь признаться себе в этом. Меня злило то, что мой первый мужчина не обращает на меня никакого внимания. Я думала, что все будет по-другому.

Ромка ловко перехватил мои кулачки и скрутил меня в рогалик. Вырываться не стала — знала, что не получится.

— Перестать себя вести, как избалованная девочка и тогда я перестану тебя так называть.

— Отпусти!

— Отпущу, — пообещал мужчина. И когда я успела обрадоваться, добавил:- После того, как ты расскажешь мне, какие цели преследуешь.

Ага, разбежалась! Вот так взяла и все тебе рассказала. Вот только если буду молчать, то так и останусь в Ромкиных тисках. Чуть подумав, я поняла, что мне и тут очень удобно.

— Паша!

— А варианты, что я пытаюсь привлечь твое внимание, ты не рассматривал? — со вздохом спросила. — Может, ты мне нравишься.

— Что? — Ромка удивленно приподнял брови и отпустил меня. Из-за отсутствия опоры, я просто напросто шлепнулась на пол.

— Что слышал, — недовольно отозвалась я, поднимаясь на ноги. А эта сволочь даже руку не подал. Перевелись рыцари.

Поняв, что ничего хорошего меня здесь не ожидает, я поправила одежду и направилась на выход. А хрен с ней, этой машиной! Я так запуталась, что сама не могла понять, что мне сейчас нужно.

— А ну стоять! — заорал Костров из комнаты.

— Ты сам сказал, чтобы я убиралась отсюда. Следую твоему совету. — Я обула туфли и схватилась за ключи, торчащие в замке.

— Я сказал: стоять! — Ромкина рука сжала мою и повернуть ключ не удалось.

— Что ты еще хочешь? — злилась я. Возможно потому, что Ромка заставил сказать ему то, в чем я не хотела себе признаваться. Он мне правда нравится. Именно поэтому я злилась на него из-за секса в аудитории, из-за преподавательницы и за то, что я нравлюсь ему не так сильно, чтобы плюнуть на свои глупые принципы. — Все, что ты хотел сказать — уже сказал. И я все слышала. А теперь папенькина дочка уходит!

— Да заткнись ты уже! — просто сказал Костров и сделал то, от чего у меня подкосились коленки. Притянул меня за голову и поцеловал.

То, что происходило дальше трудно описать. Я вцепилась в Ромины плечи, боясь, что он сейчас исчезнет, а мне этого не хотелось. Мужчина подхватил меня на руки и понес в комнату. На ходу я скинула туфли, не разрывая поцелуя. А этот поцелуй был похож на секс. Такой же страстный и глубокий. Я укусила Ромку за нижнюю губу, вызывая у него тихий стон.

Мне казалось, что мы слишком долго идем. Но стоило об этом подумать, как моя спина коснулась мягкой поверхности кровати. Ромка навалился на меня, а потом его вес быстро пропал, а поцелуи закончились. Я открыла глаза, чтобы узнать причину и увидела улыбающегося Ромку, упирающегося руками в кровать.

— В чем дело? — недовольно спросила я.

— Ты могла бы просто признаться, а не строить каверзные планы, — улыбнулся Ромка и принялся меня целовать.

Тунику, которую я совсем недавно надела, была вновь скинута на пол. Только в этот раз я получала удовольствие. Как от прикосновений, так и от поцелуев. Понимая, что сейчас творится самая большая несправедливость в мире, я забралась ручонками под Ромину рубашку и оставила на спине несколько отметин.