Тогда дело хуже.

В глубине аллеи уже послышалось как бы знакомое пение… казаки поют!

Вот это бы Александру Сергеевичу было по сердцу.

Как непременно поправили бы нынешние казачки: любо!

Подошел, остановился напротив… донскую поют, да как здорово! Невольно припомнился ни с какими другими несравнимый для меня мужской ансамбль старых моих друзей… неужто похоже?

Опять вслушался, радуясь и природным голосам, и мастерству певцов, а когда закончили песню, обратился к одной из женщин, явно руководительнице, уже самой интонацией как бы отдавая ей должное:

— Вас как звать-то?

— Антонина, — ответила голосом, как бы ещё продолжавшим жить в песне.

— А фамилия, Антонина?..

— Емельянова.

— А вы, Тоня, слышали о таком ансамбле — «Казачий круг»?

— С Володей Скунцевым учились на одном курсе! — сказала она, как бы слегка гордясь. И тут же перехватила инициативу. — Вы слышали, что ему на днях было пятьдесят?

— Ну, как же, как же!

— А на вечере его были? — и повела рукой на своих. — Мы-то вот — все!

Ну, как было не воспользоваться тем, что она невольно подставилась? Казачку да не прихвастнуть!

— А кто на вечере первое-то слово о Володе говорил?

И она всплеснула руками:

— Ой!.. А я все гляжу: знакомый дядечка! Где, думаю, я его…

— Чего ж знакомый? Родня, можно сказать! Если признаете… А то вон как поете хорошо — ещё загордитесь!

— Родня, родня! — говорила она, раскрасневшись. — Ну, конечно, родня! А то другие нации вон как умеют родниться, а мы всё как чужие… откуда вы?

И я опять будто прихвастнул, произнося ударение на последнем слоге:

— Кубанец!

— Саша! — обернулась она к баянисту. И повела головой на середину хора, призывая запевалу. — Володя!.. А ну, давайте кубанскую… какую мы?

Стоявший посреди улыбающихся девчат, явно довольных нашей с Антониной беседой, ну, прямо-таки былинный добрый молодец в расписной рубахе откликнулся:

— «И шли тучи…»?

— «И шли тучи…»! — подтвердила Антонина. И уже, приподняв руки, обернулась ко мне:

— Для вас!

Пели они, видать, вообще хорошо, а тут ещё в духе: у меня прямо-таки затылок ознобило от всего, что выплыло из глубоких глубин и к сердцу прихлынуло… Недаром ведь считается, что народная песня соединяет с ушедшими предками: во время пения они нас подпитывают своею силой и волей, а мы тут же в общую-то духовную копилку добавляем своё, чтобы там не убавлялось… никогда бы не убавилось, эх!

Ну, спасибо, Александр Сергеич, спасибо! — благодарил я растроганно. — Где бы и когда ещё можно встретиться с незнакомыми людьми и так вот сразу родство почувствовать… ну, потому-то здесь это всё и происходит!.. Где русский дух… где «Русью пахнет…» Надо родниться, надо!

Нынче, как говорится, — край надо!

К хору «Сударушка» из знаменитого Тучкова под Рузой ещё вернемся, а пока мне надо было окинуть глазом все остальное, сделать, как говорится, общий проход: куда деваться, если добровольно приписался к здешним народным«пушкинистам», а чуть не детское любопытство, слава Богу, тебя ещё не оставило!

У простецкого штакетника, которым огорожен «дом Ганнибаллов» уже вытянулась длинная очередь, но внутрь пока не пускали.

— А в чем дело? — спросил уже знакомых охранников.

— Глава беседует с журналистами, видите, сегодня их много…

Сразу несколько видеокамер были направлены на плотного, в рубашке без пиджака русоволосого главу администрации Одинцовского района Гладышева, и из кармашка сумки я тоже вдруг достал свою «мыльницу»… а мало ли? Вон как пригодилась, когда отец Ярослав на первом венце освящал начало строительства — у меня теперь чуть не уникальные фотографии!

Главу я видел впервые, хоть приходилось писать о нем в одном из первых рассказов — «В урочный час, в нужном месте„…Там он тогда подгонял не по своей вине запоздавших строителей: надо, мол, успеть закончить „Дом Ганнибалов“ до начала юбилейных торжеств. Долг чести!

Тогда они все-таки успели, а за пять лет, прошедших с тех пор, и Захарово, и Вяземы прямо-таки преобразились: заметно всякому, кто тут бывает.

Накануне Татьяна Петровна рассказывала, что в нынешний праздник глава собирается вручить Захарову старинные каминные часы Пушкинской поры:

— Когда сказали ему, какие они дорогущие, невольно схватился за голову, а потом протянул ладонь пожать руку Александру Михайловичу: понимаю, что надо. Но давайте-ка будем отрабатывать эти деньги: все вместе!