— У меня дома свои мальчишки, и у всех у вас одинаковые фантазии и одинаковое упрямство. Ну сколько можно вам втолковывать, что, для того чтобы нормально развиваться, необходимо полноценное питание.

Но меня она не ввела в заблуждение. Она уже явно успела показать Хеллера кому-то. Бессильный что-либо предпринять, я покорно гадал, что это все-таки будет — пуля, нож или мышьяк, подсыпанный в цыпленка. Может быть, подумал я со слабым проблеском надежды, это всего лишь опознание, может, кому-то просто следует ознакомиться с его внешностью. Но женщина, стоило признать, провела свою роль просто блестяще и имела при этом прекрасое прикрытие. Да, часто настоящего агента начинаешь распознавать по его приемам.

Тем временем принесли еду. Хеллер исподтишка огляделся, как видно, желая посмотреть, что и как едят здесь другие. Увиденное, по всей вероятности, успокоило его, и он набросился на пищу, орудуя столовыми приборами. Он даже позволил себе разорвать цыпленка руками — поступок, который не мог привидеться ему даже в самом жутком кошмаре на Волтаре. Но хотя он жадно впитывал в себя чужую культуру, он все же не избежал и досадных промахов. Так, например, я приметил еще в Вашингтоне, что он теперь говорил, пользуясь исключительно словарем интеллигента. Он скорее всего решил, что уже успел покинуть пределы Юга, а это отнюдь не соответствовало действительности. Мэриленд был все еще Югом, Югом был, кстати, и этот жареный цыпленок, которого Хеллер сейчас пожирал с такой жадностью. А Новая Англия, что ни говори, — это места, лежащие к северу от Нью-Йорка. Да, слишком он был еще зелен и неопытен, чтобы овладеть искусством шпионажа в полном объеме, да и первые его шаги на этом поприще никак не назовешь слишком удачными.

Он покончил с обедом, вытер выпачканные жиром пальцы и губы, и тут его внимание привлекло какое-то движение в противоположном конце зала. Там трудно было что-нибудь разглядеть, потому что свет бил прямо Хеллеру в глаза. Просто какая-то темная фигура, вернее — силуэт. И тут я застыл от страха. Фигура эта держала что-то перед своим лицом. Неужто пистолет? И вдруг экран прорезала необычайно яркая вспышка. По продолжительности она была очень короткой, но экран на моем приемнике побелел из-за перегрузок. Потом по экрану поплыли черные точки, и я уже не мог видеть того, что видел Хеллер, если он вообще видел хоть что-нибудь. Постепенно все прояснилось. Черные пятна растаяли. Хеллер же как ни в чем не бывало продолжал спокойно сидеть за столиком, обратившись лицом в дальний конец зала. Теперь там не было никакой фигуры.

К нему подошла официантка.

— Ну вот, какие мы молодцы! Я вижу, что вы уже все скушали. Послушный мальчик. Вот теперь вы можете заказать себе шоколадное мороженое.

— А что это там вспыхнуло? — поинтересовался Хеллер.

— Ах, там! У кассира перегорела лампочка. Вас не ослепило? — И с чисто материнской заботливостью она переставила соседние светильники так, что свет перестал бить ему прямо в лицо. В самом деле, кассир и впрямь возился сейчас со своей лампой. Хеллер заказал и съел мороженое, оплатил счет, дал щедрые чаевые и, позвякивая шиповками, направился к выходу. Вновь обогнув здание, он пошел прямиком в свою комнату, даже беглого взгляда не бросив в сторону густых кустов. Ну что ж, я лишний раз убедился, что имею дело с идиотом. И в комнату он вошел не как предусматривалось инструкцией — резко распахнув дверь и проскочив внутрь, одним прыжком, — а беззаботной походкой фланирующего бездельника. Более того, войдя в комнату, он даже не проверил свой багаж, чтобы убедиться, не трогал ли его кто посторонний. Он просто установил по своему вкусу кондиционер — тоже не удосужившись убедиться, не вставлена ли в него капсула с отравленным газом, — и уселся, развалясь в кресле, чтобы еще раз перечитать книгу о лекарствах и наркотиках.

Потом он сделал нечто такое, что породило в моем сознании острый конфликт желаний. С одной стороны, его нельзя убивать, пока я не раздобыл его дурацкий шаблон. С другой же — он должен быть убит, если и в самом деле раскроет то, ради чего Аппарат с такой настойчивостью цепляется за эту базу на Земле.

Хеллер поднялся и, побродив по комнате, нашел две пепельницы и поставил их перед собой. Потом он вывернул наизнанку карман куртки и потряс его над пепельницей. То же самое он проделал и с левым карманом, вытряхнув его содержимое уже в другую пепельницу. Оказывается, у него были наркотики!

Я ничего не понимал. Но потом мне стало ясно, что он просто сунул туда по щепотке материала, который позаимствовал из банок, так заинтересовавших его в лаборатории ФБР. После этой процедуры он раскрыл один из своих чемоданов и вытащил оттуда маленький флакончик. На самом дне его лежало совсем немножко какого-то вещества, буквально несколько крупинок. Потом он достал из чемодана еще один флакончик. И в нем тоже просматривалась микроскопическая порция какого-то порошка. Значит, и в самом деле при нем были наркотики, когда его обыскивала полиция Вашингтона! Пускай микроскопические дозы, но все-таки были. Интересно, откуда они у него взялись? Он тщательно обследовал содержимое каждого из флакончиков. Потом осторожно высыпал то, что находилось в первом, в пепельницу, стоявшую на краю стола. А содержимое второго вытряхнул в другую пепельницу. Потом он подошел к свету и поднес первую пепельницу почти к самым глазам. Крохотные крупицы тут же колоссально увеличились на моем экране.

Это был турецкий опиум! То же самое он проделал и со второй пепельницей. Оказалось, что это турецкий героин! Затем он подошел к высокому французскому окну, которое в мотеле-одновременно служило и дверью на террасу, и, повозившись немного с запорами, сумел его отворить. Потом он зажег спичку и бросил ее в пепельницу. Естественно, опиум сразу же начал тлеть и сильно дымить. Хеллер закашлялся и тут же прикрыл пепельницу пластиковой салфеткой. Потом точно так же поджег и ссыпанный во вторую пепельницу героин.

И опять он закашлялся и быстро прикрыл пепельницу плотной салфеткой. Комната перед его глазами начала покачиваться, что было неудивительно, поскольку в его легкие попал дым не только от опиума, но и от героина.

Хеллер стремительно вышел на террасу и несколько раз глубоко вдохнул и резко выдохнул свежий воздух. Потом он сделал маленькую пробежку на месте, шумно дыша. Естественно, все эти покачивания скоро прошли и зрение тоже прояснилось. Он вернулся в комнату и выбросил содержимое обеих пепельниц