— Вот это правильно, — сказал Вантаджио.

Другие мадам неуверенно хлопнули в ладоши, и собравшиеся стали постепенно расползаться, хотя несколько пар весьма привлекательных глаз никак не могли оторваться от Хеллера. Неужто они считают его таким лакомым кусочком? — думал я с отвращением. Для их вкуса он был явно слишком молод!

Прибыл одетый в форму бой и принялся возиться с чемоданами Хеллера. Хеллеру пришлось оказать ему помощь, а поскольку лифт оказался забитым уходящими с собрания, им пришлось подняться на второй этаж по лестнице, покрытой толстой ковровой дорожкой. Вантаджио лично сопровождал их. Они прошли по длинному коридору и оказались в маленькой комнатке. Она была обставлена просто, и чистота здесь царила, как в хирургической палате. Железная кровать, выкрашенная в белый цвет, такого же цвета комод со

множеством ящичков. Ванная маленькая, но вполне современная. Здесь буквально все было подчинено функциональности.

— Ну как? — спросил Вантаджио.

— Отлично, — отозвался Хеллер.

Несколько женщин решили было сопровождать их, но Вантаджио строго пресек эту попытку. Он извлек из кармана шариковую ручку, несколько довольно помятых карточек и на оборотной стороне одной из них написал какой-то адрес.

— Вот, возьми, — сказал он Хеллеру, — здесь адрес магазина мужского платья для мужчин высокого роста. Ступай туда и купи себе костюм, который не будет выглядеть так, будто ты вырос из него несколько лет назад. И купи, ради Бога, что-нибудь на ноги вместо этих бейсбольных туфель. Деньги у тебя есть?

— Денег у меня много, — сказал Хеллер.

— Вот и хорошо. Но прежде всего хорошенько вымойся, а потом, когда будешь спускаться вниз, прихвати с собой лишние деньги. Я отведу тебе небольшой личный сейф, который будет открываться и закрываться с помощью шифра, известного одному лишь тебе. В этом доме мы за то, чтобы все было честно.

И он вышел.

Хеллер разложил вещи, вымылся, проверил замок на двери, а потом спустился вниз, прихватив с собой в бумажном мешке, в котором ему утром приносили завтрак, пятьдесят тысяч долларов. Вантаджио подвел его к стене, сплошь занятой индивидуальными сейфами, и, указав на один из них, объяснил, как им пользоваться. По-видимому, сотрудники ООН зачастую приходили сюда с бумагами и документами и запирали их на несколько часов, которые намеревались провести здесь. Хеллер тут же научился произвольно менять комбинацию цифр, а потом изменил ее так быстро, что я не успел уследить за ним. Но это не очень-то огорчило меня — все равно сюда и близко подойти будет нельзя, а главное — невозможно добраться до его вещей в комнате. Мой интерес к самой вероятности кражи носил, таким образом, чисто академический характер. Все это с предельной ясностью показывало, как его там здорово охраняют. Хеллер вышел из «Ласковых пальм» и пошел пешком, радуясь, если я его правильно понимал, возможности лишний раз размяться. Я же никак не мог считать себя счастливым. И даже в уме прикинуть боялся, сколько же пистолетов направлено сейчас на него. В шайке Фаустино знали его в лицо, а он застрелил трех их человек, причем один из убитых был в ней лицом не последним. Сюда же следует добавить полицейского инспектора Графферти. Он ведь лицом к лицу сталкивался с Хеллером, а полицейские обычно имеют великолепную память на лица — это же их профессиональная особенность — им постоянно приходится помнить всех тех, кого нужно пристрелить в следующий раз. Короче говоря, все это никак не способствовало улучшению моего настроения. А тут еще мне принесли очередной дневной отчет агентов Рата и Терба о проделанной работе. В донесении было

сказано:

Отправился в бордель, получил (…), и там же у него украли все вещи. В настоящее время он наверняка остался без цента в кармане, но физическое состояние по-прежнему удовлетворительное.

Прочитав все это, я готов был убить их!

В нескольких милях от здания ООН, в районе, где преимущественно сосредоточена торговля готовым платьем, шагал, постукивая по тротуару шиповками, Хеллер. Он шагал по направлению… я уж толком и не знал, к чему именно, но если правильно понимал этого Хеллера, то могу с уверенностью сказать, что ни к

чему хорошему.

Судя по всему, в Нью-Йорке денек выдался достаточно жаркий. Люди вяло плелись по улицам, постоянно вытирая пот с лиц. Многие несли верхнее платье перекинутым через руку. Можно было бы ожидать, что смехотворная внешность Хеллера привлечет внимание, однако Нью-Йорк — очень странный город, и странность эта, в частности, состоит в том, что здесь никто никогда ни на кого и ни на что не обращает внимания — включая даже такие вещи, как убийство или изнасилование. Можно быть мертвее мертвого и преспокойно валяться на улице, пока кто-нибудь не обратится в санитарное управление с жалобой. И хорошо еще, если управление предпримет какие-либо меры, но это лишь при том обязательном условии, если у них еще не израсходованы выделенные на этот месяц соответствующие фонды. Так что и на Хеллера никто не обращал ни малейшего внимания.

Хотя — нет! Я ошибался!

Хеллер разок оглянулся, и я успел заметить, что какой-то человек немедленно отвел глаза и стал смотреть в сторону. Кто же это мог быть — Рат или Терб? Я сразу же включил соседний экран и провернул пленку назад. Нет, это не Рат и не Терб. И вообще кадр был слишком коротким и смазанным, чтобы хорошенько разглядеть этого человека. Но кто-то, несомненно, засек то, что Хеллер вышел из «Ласковых пальм». Как я уже говорил, это был район торговли готовой одеждой, поэтому по улицам сновали тележки с развешанной на, плечиках одеждой и Хеллеру часто приходилось уступать им дорогу. Наконец он подошел к магазину, на вывеске которого было написано: «Все для рослых и крупных мужчин».

И вскоре Хеллер оказался включенным в это мимолетное братство мужчин, которые мучительно старались подобрать себе что-нибудь подходящее хотя бы по размерам. Сейчас как раз было межсезонье — слишком поздно для летней одежды и слишком рано для осенней или зимней, поэтому и бизнес шел вяло, что продавцы прекрасно понимали, а это только усугубляло положение и дело велось из рук вон плохо. Он смог подобрать себе летний костюм темно-синего цвета. Подыскать приличную сорочку к нему ему так и не удалось — воротнички оказывались либо слишком узкими, либо слишком широкими. Наконец он отобрал себе три быстросохнущие хлопчато-бумажные сорочки с так называемыми итонскими воротничками. Теми, которые в Англии носят ученики выпускных классов. Настоящий портной, который обычно производил здесь подгонку купленной одежды, находился, естественно, в отпуске, а помощник, его замещавший, относился к делу явно спустя рукава. И рукава пиджака, и брючины он слишком укоротил, так что картина осталась почти той же, что и была.

Но тем не менее Хеллер все-таки выглядел теперь значительно приличнее. В темно-синем костюме и в итонской рубашке он теперь казался еще моложе. В подарок магазину он оставил свой красно-белый пиджак и полосатые брюки. А поскольку вещи эти были нашпигованы «жучками», я пришел к горькому выводу о том, что Рат и Терб, которые полностью зависели от этих «жучков», наверняка установят слежку за магазином готового платья. Хеллер не смог подобрать для себя подходящих ботинок, по-этому так и остался в бейсбольных шиповках. Не расстался он, конечно, и с красной бейсбольной шапочкой. И вскоре он снова занялся так полюбившимся ему за последнее время делом — обследованием крыльев припаркованных у обочины автомобилей.