Мы, как два нашкодивших щеночка, побрели в медкабинет. Там долго объясняли, что именно съели, а после обеих заставили выпить по ложке какой-то горькой настойки и поставили в угол на коленки. Выжили!

Частенько водила бабуля внучку по рынкам и церквам. Сошьёт самый простой халатик из ситчика, возьмёт меня за руку, и айда на барахолку его продавать. Считалось, что если нечаянно тот халатик уроним, то продадим обязательно! Покупали на вырученные денежки селёдочки с душком и тут же, притулившись к заборчику, съедали её без хлеба. Значит организм требовал, коли слюнки от одного запаха текли!

Софийский и Владимирский соборы я запомнила на всю жизнь. Красота душевная и доступная для восприятия! Особого трепета не чувствовала - мала была. Но росписи очень нравились, не хуже, чем в детских книжках: яркие, крупные и понятные. Вот Боженька благословляет всех! Вот красивая тётенька протягивает ребёночка людям.

У Владимирского собора в ту пору проводились антирелигиозные открытые диспуты для публики. С одной стороны церковный иерарх, по другую сторону какой-нибудь партиец. Якобы доказывали друг другу, что или кто есть, а чего нет. Всё было под контролем, как хорошо отрепетированный спектакль. Но окружающая толпа слушала их с интересом. И мы с бабулей, постояв рядом с такими умными людьми, шли по делам, слегка засомневавшись - так есть или нет?

Будучи старше спросила её напрямик:

– Баа! А Бог есть? Нам в школе объясняли, что люди произошли от обезьян, и Бога не существует.

– Не знаю, Света! Когда мне плохо, то молюсь и прошу у Него помощи. Маленькой очень Его боялась. Так боялась, что когда тяжело заболела, то батюшка, только пообещав взять грех на себя, смог уговорить меня кушать молоко и масло в пост.

– А помнишь, как однажды мы с тобой были в церкви, и ты попросила батюшку, чтобы он помог мне поправиться? Так он велел поднять конфетку, лежащую у его ног, и её съесть. Я видела, что он нарочно ту конфетку подбросил, а сказал, что это дар Божий.

– Не сомневайся. Это от Бога! Только через руки священника, - убедила бабушка.

В первый класс меня отправили учиться в интернате. Старшей родительнице опять пришлось поплакаться и пожалиться на непростую жизнь. Это у неё хорошо получалось, тем более, что в своих жалобах она никого не обманывала.

Интернат только что открылся. Всё там было новое, пахнущее краской. Для детей хорошая добротная одежда, завтраки с докторской колбаской, приятные и умные учителя.

Осенью выдавали в интернате новую одежду. Ребят вызывали по очереди в кабинет коменданта, где воспитательница обряжала нас с учётом роста и размера.

Она примерила на меня красное пальто и спросила:

– Нравится?

Я не постеснялась и сказала:

– Нет! Мне нравится вон то - морского цвета, что у вас на шкафу лежит, - заприметила его сразу, как вошла.

– Ишь, какая глазастая! – изумились взрослые.

Пальтишко не пожалели! Отдали.

Училась я хорошо и, закончив первый класс, получила «Похвальный лист», но отнеслась к этому спокойно, потому что в жизни случилось более важное событие…

… Ещё весной позвали меня как-то с перемены в класс. Возле учительницы стояли молодые мужчина и женщина

Учительница спросила:

– Света, ты знаешь кто это?

– Нет, - спокойно пожала я плечами.

– Это твои мама и папа.

Незнакомый мужчина подал мне маленький кулёк с конфетами, но благодарной реакции не последовало. Никакой! Мне было восемь лет, любила свою бабушку, помнила с детства только её, и в маленькую душу закралась тревога!

2. РОДИТЕЛИ

... Первая неудача в личной жизни быстро забылась. Дочку растила мать, и Мила опять была свободна.

Она нравилась мужчинам - похорошевшая и повзрослевшая после родов. Только теперь, общаясь с ними, стала осторожничать, потому что хотела только серьёзных отношений.

Замуж она вышла за высокого красивого парня из соседнего села, куда ездила с концертом. Заметила, как тот смотрел на неё во все глаза, сидя в первом ряду местного клуба. Познакомились и почти сразу поженились.

У них родилось двое детей, но собственного дома так и не заимели. Снимать углы надоело и поскольку страна наша большая, то решили искать пристанища где-нибудь ещё, а начали с Киева. Только здесь их никто не ждал. Идти на завод или стройку — не было прописки, да и жильё найти большой семье в столичном городе не так-то просто. Потому молодые, гордые, очень независимые по натуре родственники завербовались на Алтай.