… Мать кормила его обедом, когда за окном послышался стук копыт и в дом вошли чужие люди. Маленький Лео не запомнил материнское лицо, но трясущиеся губы, пытающиеся изобразить ласковую улыбку, чтобы не напугать своего ребёнка вынужденным расставанием, врезались в его память.

Чувства его отныне оставались неподвластными для окружающих. И хорошее, и плохое в равной мере бывало в жизни. Главным являлось только дело. За что бы он ни брался, во всём проявлялись мысль гения и талант мастера.

Да… Этот портрет Леонардо писал долгих четыре года.

Чтобы модель не скучала во время сеансов, он приглашал музыкантов, шутов и клоунов, но им не удавалось вызвать её смех. И только однажды, рассказав ей сказку, художник увидел оживление на женском лице и наконец-то поймал лукавую улыбку и светящиеся счастьем глаза.

Заказчик не забрал портрет себе, а оставил мастеру. Может быть, не нашёл в нём особого сходства с натурой, а может быть, не захотел видеть в своём доме напоминания о художнике, к которому, возможно, благоволила сама модель…

…Насмешливый взгляд, спокойная поза, красивые руки и волосы – всё привлекает и завораживает в этой женщине.

А ещё - загадочная улыбка… В ней недосказанность мира…

– Да, я улыбаюсь… Всем!

Но мне грустно от того, что ты далеко, что оставил меня, что из-за своих мужских дел забыл о прощальном поцелуе.

Тоскуя, я плачу ночами… и вспоминаю, как ты однажды случайно коснулся моей руки и я замерла в ожидании...

Уже не увлекает вышивание, а разговоры с подругами стали раздражать…

Когда рассматриваю и примеряю на себя ткани в лавках, то представляю твой оценивающий взгляд…

Стараюсь быть милой и доброй со всеми, но глаза мои остаются влажными от слёз, даже, когда смеюсь…

Мой любимый, я надеюсь на скорую встречу… От этой мысли опять улыбаюсь уже открыто и с удовольствием.

Я постоянно жду… И никогда никому не расскажу о своей сердечной тайне…

Даже тебе!

О тайне двух сердец

– Душа заблудшая, пошто в Небесной канцелярии?

– Архангел попросил в «делах» помочь.

– Впервые слышу, что и тут аварии…

– Прости! Могу убраться прочь.

– Останься! А давно ли Мiръ покинул?

– Полгода здесь…

– А тАм, что не жилось?

– Курнул немного лишнего и сгинул.

– Дурак!

– Да знаю! И любви узнать не довелось...

– Не жАлобь! А давай работай лучше… Расставь скрижали строго по годам.

– Одно старьё в небесных этих кущах – неоцифрованный бедлам.

– Поговори ещё – отправлю по лугам… И будешь там цветочки нюхать да пенье райских птичек слушать.

– Спасибо! Не хочу. Уж лучше я останусь здесь…

– Вот-вот… Замена тебе есть.

– «Труд создал человека» - немного с Энгельсом знакомились мы в школе.

– Напомнить о Себе? Забыл, кто ВСЁ создал?

– Так, глупость лезет в «голову» - в неволе.

– Не нравится? Никто сюда не звал.

– Я пошутил! Без дела здесь совсем затосковал.

– Всё! Хватит! Надоел. Найдёшь в скрижалях две судьбы людские: сложилось что-то там не «ах!»,

узнай про их дела мирские и есть ли радость в их сердцах.

– Нельзя ли сделать проще…

– Это как?

– Вернуть их в прошлое…

– Ты Брэдбери читал?

– Про бабочку? Не думал, что здесь знают.

– Не Я ли с ним сей опус начертал…

***

Вот нужная скрижаль - последний диалог тех давних лет, (а в голосе её печаль: предчувствие тоски и бед).