Здоровый цвет кожи Ивера Иверсена поблек и исчез.

– Вы будете испытывать то же самое, когда доживете до моих лет, – сказал Симон, утешая его. – Они обгоняют нас по скорости мысли, эти молодые.

– Но…

– Вот такая особенность есть у ДНК. Результаты анализа не оставляют места для «но»…

Иверсен открыл рот и совершенно машинально раздвинул губы в полуулыбку, как происходит во время тяжелых разговоров, когда человек произносит шутку, чтобы разрядить обстановку, разоружить собеседника. Да, вот так, сделать предмет разговора менее опасным. Но он ничего не сказал. Нечего было.

– Теперь, когда у этого медленного поезда… – невысокий пожилой полицейский, сидевший перед ним, постучал указательным пальцем по лбу, – появилось немного времени, он продвинулся немного вперед. И первое, что он подумал: естественно, у женатого мужчины вроде вас имелся самый очевидный в мире мотив для того, чтобы избавиться от беременной и потенциально опасной женщины. Или как?

Иверсен не ответил, но почувствовал, что за него это сделало его адамово яблоко.

– В тот раз в газетах опубликовали фотографию этой женщины, и полиция спросила, не может ли кто-нибудь ее опознать. Ее любовник и отец ребенка сидел тихо, как мышка, и даже не сделал анонимного звонка в полицию, а это слишком подозрительно. Или как?

– Я не знал… – начал Иверсен, но не продолжил. Пожалел, что начал. И пожалел, что так отчетливо продемонстрировал свое сожаление.

– Вы не знали, что она беременна? – спросил полицейский.

– Нет! – ответил Иверсен, складывая руки на груди. – Я хочу сказать, я ничего не знал… ничего не знаю об этом. А сейчас я хотел бы позвонить своему адвокату.

– Вы непременно знаете что-то об этом. Но вообще-то, я верю, когда вы говорите, что не знаете всего. Я думаю, все знала ваша жена Агнете. А вы как думаете?

Кефас. Комиссар, так он сказал? Ивер Иверсен схватил стационарный телефон:

– Я думаю, что у вас нет никаких доказательств и что эта встреча окончена, господин Кефас.

– В первой части вы правы, а вот во второй ошибаетесь. Эта встреча не окончена, потому что вы хотите знать, какие мосты сожжете, сделав этот звонок, Иверсен. У полиции нет никаких доказательств против вашей жены, но они наверняка есть у человека, застрелившего ее.

– И откуда же, интересно?

– Потому что он был козлом отпущения и духовником преступников этого города на протяжении двенадцати лет. Он знает все. – Кефас наклонился вперед и отстучал по письменному столу каждый слог. – Он знает, что Калле Фаррисен убил девушку и что это случилось по заказу Агнете Иверсен. Он знает, потому что сам отсидел за это убийство. Тот факт, что он не тронул вас, является единственной причиной, по которой я считаю вас невиновным. Но только поднимите трубку этого телефона, и мы все сделаем по инструкции. То есть арестуем вас по подозрению в соучастии в преступлении, расскажем прессе то, что нам уже известно о вас и той девушке, объясним вашим деловым партнерам, что какое-то время вы будете вне досягаемости, расскажем вашему сыну, что… да, а что мы расскажем вашему сыну?

«Расскажем вашему сыну». Симон ждал, позволяя информации осесть. Это было важно для дальнейшего. Чтобы информация закрепилась. Надо дать Иверсену время для осознания объема ущерба и последствий. Чтобы он был готов к альтернативным вариантам, которые две минуты назад были бы совершенно неактуальными. Как пришлось сделать самому Симону. И это привело его сюда, к тому, что он сейчас делал.

Рука Иверсена упала, и раздался нетвердый сиплый голос:

– Что вы хотите?

Симон выпрямился.

– Вы мне все сейчас расскажете. Если я вам поверю, то, скорее всего, ничего не произойдет, потому что Агнете уже понесла свое наказание.

– Свое наказание!.. – Глаза ее супруга вспыхнули, но, встретив прохладный взгляд Симона, потухли. – Ладно. У нас с Агнете, у нас… брака почти не было. Было не так, как надо. У одного партнера имелись девочки. Азиатки. Так я познакомился с Май. В ней… было что-то, что-то, в чем я нуждался. Не молодость, не невинность и все такое, а… одиночество, в котором я узнавал себя.

– Она была пленницей, Иверсен. Ее похитили из дома.

Управляющий недвижимостью пожал плечами:

– Я знаю, но я купил ей свободу. Дал ей квартиру, где мы встречались. Существовали только я и она. И вот в один прекрасный день она заявила, что у нее уже несколько месяцев не было менструаций. И что, возможно, она беременна. Я сказал, чтобы она избавилась от ребенка, но она отказалась. Я не знал, что делать. И спросил у Агнете…

– Спросили у своей жены?

– В ее семье к обязанностям относятся серьезно, а она была любящей матерью.

– Семья, являющаяся крупнейшим частным владельцем недвижимости в Осло, с великолепным фасадом и сверкающим чистым именем, посчитала, что азиатский ублюдок, который может претендовать на имущество и родство, неактуален.

– Агнете была старомодной, да. И я обратился к ней, потому что в конечном счете именно она должна была принять решение, как поступить.

– Ведь это на ее состоянии выстроена вся компания, – сказал Симон. – И она приняла решение. Устранить проблему. Всю проблему.