То ли дело дома и на работе. Эмоций - хоть отбавляй! А дома ее ждали музыка, книги, интернет, телек, по которому она предпочитала смотреть в основном интервью с известными людьми. Почему известными? Да потому, что "в ящик" неизвестных не пускали. А ей любые люди были интересны. Она считала, что сначала интересен человек, а уже потом его изобретения, дела, поступки.

Так поразмышляв немного на ночь, она, уже засыпая, прошептала:

– Спорим, через пару дней окажусь с ним в койке, потом в эйфории проведу оставшееся время, перемежая достопримечательности с койкой, и радостно отвалю "для дальнейшего прохождения службы"...

Она почти угадала... Почти...

Утро было солнечное, настроение праздничное по поводу "гривастого" Артема.

Артем и впрямь ждал ее на пляже. Они немного поплавали, подсохли и решили с пляжа уйти, так как Марина изрядно подпалила плечи и ноги, и оставаться на пляже ей было не безопасно. Выйдя за территорию пляжа, Марина предложила вместо традиционного мороженного поесть свежие плоды инжира, тем более, что сегодня продавался не темный, а светлый, зеленоватый инжир, не такой приторный, как темный. Артем купил два крупных плода, они с удовольствием съели их и пошли к пристани.

– Куда сегодня?
– спросила Марина, которой было все равно, лишь бы "за компанию".

– Давайте рванем в Ялту, в домик Чехова и на Поляну сказок.

– Как скажите, - легко согласилась она.

На сей раз они сидели на носу, в закрытом зале, где сильно качало, но было мало людей, и они могли спокойно разговаривать.

– Марина, а Вы откуда приехали?
– задал Артем банальный вопрос, чтобы с чего-нибудь начать.

– Из Москвы, - коротко ответила она, не желая распространяться о том, как она там оказалась. Портить себе и Артему настроение рассказом о тяжелых годах она не хотела.

– А Вы?
– быстро предупредила она его дальнейшие расспросы.

– Из Нижнего.

– Красивый город?
– не давала ему Марина перейти на разговор о ней.

– Я родился в нем и люблю его... Можно ли не любить свой родной город?
– задал он, с его точки зрения, риторический вопрос.

"Еще как!
– подумала она в ответ, - особенно если родина превращается в мачеху, отбирает все и гонит на все четыре стороны..."

Пока она невольно улетела мыслями в прошлое, он успел рассказать о прелестях и достопримечательностях родного города. Марина привычно кивала, когда он выдавал особенно длинную тираду, или улыбалась, когда на губах у него мелькала улыбка. Время от времени она сосредотачивалась и ловила пару фраз, из которых можно было понять, о чем он говорит в данный момент, и насколько это важно для запоминания. Потом снова расслаблялась по принципу "говорите, говорите, Вы мне не мешаете". Уловив какое-нибудь значимое слово, она несколько секунд слушала, задавала любой, даже глупый вопрос, что только усиливало впечатление, что она внимательно, не отрываясь, слушала собеседника. В действительности же, такое поведение давало ей возможность беспрепятственно рассматривать его лицо, не прослыв ни наглой, ни откровенной соблазнительницей, ведь мужчины по-другому и не расценивают такие пристальные взгляды.

Его лицо в самом деле было красиво, как, впрочем все, что она ценила в этой жизни и чему по-настоящему доверяла - деревьям, цветам, облакам, морю, музыке, картинам, но только не современным "извращениям"; всему, что не могло предать и обмануть, что было естественным и прекрасным, огромным, как... небо над Аустерлицем, - вспомнила она неожиданно Л.Н.Толстого.

Артем внезапно замолчал. Он внимательно посмотрел на нее и, улыбнувшись, сказал:

– Да Вы меня совершенно не слушаете...

– Слушаю, - попыталась исправить положение Марина и с досадой подумала: "Расслабилась, блин. Квалификацию теряю..."

– Не важно. Значит, Вам это не интересно. Давайте поговорим о том, что Вам интересно, - почти серьезно предложил Артем. И Марина чуть было не попалась на удочку, если б не заметила веселые искорки в его глазах.

– Извините, Артем, я правда не слышала Вашего рассказа. Засмотрелась на Ваше лицо. Такое живое, необычное, с чертиками в глазах...

Артем опешил и смутился.

"Наверняка ему говорили комплименты, - мысленно усмехнулась Марина, - но не так нагло, почти при первом знакомстве. И вполне искренне, - быстро изобразила она серьезную наивность, слегка расширив глаза и нервно затеребив какую-то оборочку на своей одежде. – Ну-ка, как ты выкрутишься?"

Артем, чуть сузив глаза, внимательно заглянул Марине в лицо, спокойно положил свою большую ладонь на её руки и сказал:

– Я тоже люблю "играть в игры" - И, грустно улыбаясь, спросил: - От кого Вы так жестко защищаетесь? Досталось в жизни?

– Артем, не думаю, что это стоит обсуждать, - серьезно ответила Марина.

Они помолчали. Артем хотел обнять Марину за плечи, но она ойкнула от боли:

– Ой! Плечи сожгла!

Артем взял ее за руку и улыбнулся:

– Руку не сожгла? За руку взять можно?

Марина посмотрела на его искусственно состроенную виноватую мину и рассмеялась:

– За руку можно.

Они молчали, глядя на море, покачиваемые в большой общей "люльке". Молчать, не соря словами, было честнее и лучше для обоих. Сидеть, прижавшись друг к другу, было комфортно и вполне достаточно для обоих.