В куче лежали по меньшей мере пятьдесят карточек.

Эмма плюхнулась на кровать, несколько карточек упало на пол.

Голова, казалось, была зажата в тиски.

Каждый раз, закрывая глаза, она чувствовала прикосновения душителя, слышала его голос.

"Продолжай быть Саттон, или ты следующая."

Эмма, вооруженная новой информацией и напуганная нападением на кухне, всю ночь провалялась без сна в спальне Шарлотты

Главное меню диска "Голливудские холмы" играло снова и снова.

Кто-то убил Саттон - и этот кто-то один из ее лучших друзей.

Как моя подруга или сестра могли сделать такое? Но потом я вспомнила какой была той ночью у источников.

Что если я была такой все время? А что если еще хуже?

Эмма плюхнулась на кровать и уставилась на розовый бумажный фонарь, висящий у окна, пытаясь все обдумать.

Убийца должен был сразу удалить видео с сайта, так как он знал, что Эмма тут же покажет его копам.

Убийца так же, очевидно, знал, что Эмма заняла место Саттон.

Эмма пыталась понять порядок событий.

Ответила ли Саттон на сообщение Эммы, и той же ночью умерла? Был ли приезд Эммы сюрпризом - кстати хорошим сюрпризом - для убийцы? В Туссоне в тот же день появилась еще одна Саттон.

Нет пропавшей девушки, значит, нет поисков, нет преступления.

Глаза Эммы расширились, когда в ее голову пришла еще более ужасающая идея.

Что если Саттон вообще не отправляла сообщение? Что если убийца, а не Саттон, заманил Эмму в Туссон. Кто-то из подруг Саттон вполне мог взломать ее страничку на Фейсбуке.

Она могла увидеть сообщение Эммы и тут же ответить, понимая, что появилась наивная девочка, которая может занять место Саттон.

Крошечный паук полз вдоль угла спальни и тянул за собой тонкую нитку паутины.

Эмма встала, расправила плечи и подошла к закрытому шкафчику под столом сестры.

Написанное на нем "Игра в Л."

по-другому известно как "Игра в Ложь".

Эмма подержала в руках тяжелый замок.

Должен быть какой-то способ его открыть.

Открывая все ящики, она еще раз поискала ключ, нащупывая встроенные тайники, заглянув в каждую пустую коробку от украшений и дисков и даже в почти пустую пачку Camel Lights под ковриком.

Табак посыпался ей на ладони.

– Открой его!
– закричала я, хотя в этом не было толку.

Я была мертва, и мы обе должны знать почему.

Вдруг Эмма вспомнила кое о чем.

Трэвис.

Видео, которое он как-то смотрел, учило как открыть замок с помощью пивной крышки.

За время их короткой дружбы, Трэвис заставил и Эмму его посмотреть.

Все не выглядело таким сложным.

Эмма вскочила и нашла пустую бутылку диетической Колы на подоконнике Саттон.

При помощи пары ножниц она вытащила оттуда пластиковую прокладку, которой можно вскрыть замок, и начала резать.

За мгновение она сделала заготовку в форме буквы "М", так же как в том видео.

Как только она пошевелила ею в замке, он открылся.

Эмма не могла не усмехнуться.

– Спасибо, Трэвис, - прошептала она.

Она никогда не думала, что скажет это.

Замок с глухим звуком упал на пол.

Ящик со скрипом открылся.

Эмма заглянула внутрь.

На дне лежал тонкий блокнот на кольцах.

И все.

Эмма достала его и подержала в ладонях.

Обложка была абсолютно пуста - ни букв, ни каракуль - обычная блестящая синяя бумажка.

Кольца были идеально подогнаны, без намека на ржавчину

Девушка перевернула первую страницу.

Почерк Саттон, круглый и аккуратный, устрашающе напоминал почерк самой Эммы.

"10 января" - писала она.

У Эммы засосало под ложечкой.

Она правда хотела прочитать дневник сестры? Как-то раз, когда Эмма жила в Карсон Сити, она забралась в комнату Дарии, симпатичной, но таинственной старшей приемной сестры, которая не обращала на нее никакого внимания.

Она прочитала каждую страницу дневника Дарии, в котором писалось в основном о парнях и о том, что она считала свои руки и ноги толстыми.

Еще Эмма лазила по карманам ее джинсов.

Она украла пару наушников из комнаты, исключительно потому что это были ее наушники.

Она забирала что-нибудь каждый раз, когда приходила: диск, силиконовый браслет, тестер Шанель № 5 из из универмага.

Кода Эмма переехала в другой дом, ей стало стыдно за свои поступки.

Она собрала все украденные у Дарии вещи в конверт, написала на нем ее имя и отправила социальным работникам и поклялась никогда больше так не делать.

Конечно, хорошо, что она стала такой порядочной, но я просто хочу, чтоб она прочитала этот чертов дневник.