Получается не тот сексуальный, грандиозный жест, который я воображала, и я начинаю вырываться, пока совсем все не испортила, но Джейми ловит мою руку и останавливает меня. Я смотрю, как его рука скользит по моей, через мое плечо, и замирает на ключице, чтобы потрогать ожерелье, которое подарил Роберт. В этот момент я чувствую себя виноватой. Но вина испаряется, когда Джейми берет в руку кулон с буквой «R» и мягко тянет меня к себе, прижимая свои губы к моим. Я ощущаю, как его язык скользит по моей нижней губе, прежде чем проникнуть внутрь. Мой язык встречается с его языком, и поцелуй становится чуть более сильным, когда он другой рукой обнимает меня за талию и притягивает ближе. Его губы опускаются на мою шею, прокладывая дорожку из поцелуев. А потом поцелуи превращаются в легкие покусывания, и я издаю странный звук. Этот звук меня пугает, и я снова пытаюсь вырваться, смущаясь, но он крепко держит меня и шепчет мне в ухо:

— Это просто значит, что тебе нравится.

И он прав. Мне это нравится. Я могла бы остаться здесь на всю ночь, чувствуя объятия Джейми и его губы на моей шее. И я хочу большего. Я хочу чувствовать его руки на себе, во всех местах. Мне вдруг хочется, чтобы он прикоснулся ко мне под моей кофтой, и я понимаю, что двигаюсь ближе, прижимаюсь к нему всем телом, заставляя его руку проскользнуть под одежду.

Но он останавливается.

— Черт. Извини, — говорит он, все еще обнимая меня.

Я внезапно слышу свое дыхание — слишком тяжелое и слишком громкое. Начинаю чувствовать себя бестолковой, тупой, убогой. Пятнадцать минут назад Джейми Форта сказал, что мы просто друзья, и что я сделала? Я поцеловала его. И настолько увлеклась, что первый раз в жизни захотела, чтобы парень снял с меня кофту. А теперь он ругается и извиняется, а я так близко к нему, что чувствую, как бьется его сердце, но это все неправильно. То, как он сейчас меня обнимает, совсем не похоже на то, как обнимал и целовал пять секунд назад.

Это безумие. Вся эта ситуация — безумие. И я сумасшедшая.

Я заставляю себя отодвинуться, высвобождаясь из его рук. Я вся горю — знаю, что лицо сейчас пылает красным. Я все еще не могу восстановить дыхание, и у меня очень необычно ноет между ног — раньше я никогда такого не чувствовала, но легко понять, что это. Он выглядит странно и отстраненно.

— Извини, — опять говорит он, отклоняясь к двери и увеличивая расстояние между нами. — Мне не стоило этого делать.

— Почему? — спрашиваю я, и мой запыхавшийся голос делает ясным слишком многое.

Он кладет руки на руль и крепко сжимает его на секунду, делая глубокий вдох. Наконец он отвечает:

— Много причин.

Мое лицо заливает горячей волной, как будто я могу покраснеть еще сильнее. Есть множество причин, по которым Джейми не должен меня целовать, а не одна большая, по имени Регина. Отлично. Какие же другие причины?

Возможно, одна из них — то, что я целуюсь хуже всех на свете. На самом деле, наверно, это и заменило Регину на месте причины номер один.

Я в ужасе. Хочу просто выйти из машины, пока не сделала еще какую-нибудь глупость. Хватаюсь за ручку и открываю дверцу.

Пока я бегу по дорожке к дому, до меня доносится голос Джейми через открытую дверцу.

— Ты в порядке? — спрашивает он с удивлением и смущением в голосе. — Эй, Роуз?

Если бы я была нормальным человеком, я бы остановилась, сказала ему, что со мной все отлично, и извинилась за недопонимание. А может, даже поздравила бы его с Днем святого Валентина.

Вместо этого я делаю вид, что не слышу, и мчусь по дорожке, словно от этого зависит моя жизнь, проклиная себя за то, что подумала, будто я могу поцеловать парня вроде Джейми Форта и сделать это правильно.

пересиливая (прилагательное): невероятно, мучительно стыдно.

(смотри также: стремена)

Сегодня папин День Рождения. И что я делаю, чтобы вспомнить о нем в этот день? Сижу в бесплатной клинике, ожидая разговора с гинекологом о противозачаточных средствах.

Папа гордился бы.

Нет.

Это совершенно нереальный день, отчасти потому, что я не выспалась. Я провела полночи, изучая сайты людей, погибших вместе с папой, пытаясь сообразить, что я должна написать на сайте о взрыве. Может, стоит просто поставить ссылки на статьи? Это кажется самым разумным, но все эти люди, как правило, написали сочинения об этом дне, с подробностями, которые узнали из отчета или из разговора с военнослужащими. Они проводили исследования, чтобы собрать воедино полную историю, выискивали информацию, словно там была загадка, которую нужно решить, и публиковали отрывки по мере их обнаружения. А я прочитала только одну статью и поняла, что там больше нечего узнавать.

Какая же я неправильная дочь.

На самом деле, я надеялась закончить это дело к папиному Дню Рождения, чтобы показать маме и попросить ее кредитную карту, чтобы зарегистрировать доменное имя. Но сайт еще не готов. Хоть я и разместила множество семейных снимков в разделе с изображениями — в том числе, и с Питером — я до сих пор не выбрала главную фотографию.

Вот опять. Неправильная дочь.

Первое нереальное событие произошло этим утром — я спустилась завтракать и увидела мою фотографию на обложке «Хроник Юнион», местной газеты. Мама оставила ее для меня, рядом с моим апельсиновым соком, прежде чем пошла, встречать своих утренних клиентов. В честь Дня Рождения папы газета опубликовала симпатичную фотографию с ним, а рядом — ужасное фото, где я плачу на его похоронах в июне. А подпись под этим ужасным фото?