Она искала его, скользя взглядом по залу, но его нигде не было. Кокетство сразу потеряло всякий смысл и вкус. В голове стали мелькать картинки тамерлана в седле верного «броневичка», рассекающего просторы городских дорог, звон разбитого стекла, капли крови на снегу…

Добравшись до окна, выходящего на стоянку, она с облегчением обнаружила машину Тимура на месте.

Приемная исполнительного директора была открыта, и из его кабинета через щель просачивался слабый свет.

Тимур сидел в мягком кресле «представительской зоны», уронив голову на сомкнутые в замок руки. У Коти защемило сердце, так ей вдруг стало жаль его, этого гордого одинокого зверя, которого она отвергла.

Вообще-то этот зверь относится к отряду парнокопытных, напомнила Пятая Точка.

И в такой трактовке то, чем ты собираешься заняться, тянет на зоофилию, съехидничал Мозг.

Всем заткнуться! А то вдруг передумает, неожиданно нашли общий язык Сердце и То Место, Которое Никто Не Спрашивает.

Котя бесшумно приблизилась к тамерлану и провела рукой по жестким черным волосам.

Тимур поднял голову, пробираясь в самую душу взглядом черных глаз.

— Мне этого недостаточно, — проговорил он тихо.

Она села, охватив его ноги коленями, и прижалась к его рту.

— Мне этого недостаточно, — выдохнул Тимур в ее губы.

Катя медленно, пуговка за пуговкой, расстегнула блузку. Следом за этой вещицей на полу оказался и предмет, скрывавшийся под ней.

— Мне этого недостаточно, — прошептал Тимур, пробуя на вкус ее грудь и сжимая ягодицы сильными руками.

На какой-то момент он отвлекся на поиски в заднем кармане, а потом сдвинулся в кресле ниже, чтобы Коте было удобнее расстегивать его ремень и брюки, и стянул их вместе с бельем. Заморачиваться дальнейшим раздеванием Коти он не стал: просто задрал юбку и сдвинул в сторону резинку стрингов — благо, по старой привычке, она была в чулках. Он вообще мало заморачивался чем бы то ни было. Как хищник, дорвавшийся до добычи, он ни на что, кроме главной цели не отвлекался. Одним движением ворвавшись в тугую плоть, Тимур, покрывая Котю короткими, жалящими поцелуями, с силой насаживал ее на себя, задавая бешенный темп. Катя отдалась ему в руки, понимая, что сейчас лучше не перечить. Впрочем, ни сил, ни желания это делать у нее не было. Безумный вихрь захватил ее, заставляя забыть, где она и кто она, унося прочь всю мишуру. В мире остались только они двое — измученные и изголодавшиеся друг по другу.

Взрыв разрядки заставил ее то ли вскрикнуть, то ли всхлипнуть, но звук потерялся где-то в плече, к которому прижал ее голову Тимур. Сделав со стоном еще несколько движений, Тим почти до хруста ребер прижал ее к себе, прошептал на ушко: «Мне этого недостаточно», нащупал на чайном столике телефон и вызвал такси.

Стук в дверь вернул Котю в реальность.

— Кать, у тебя совесть есть? Здесь, между прочим, люди в очереди стоят!

Она открыла дверь, провела пальцем по щеке любимого мужчины и сказала:

— Я зря на тебя накричала. Ты не в чем не виноват. Прости.

— Мне этого недостаточно! — подмигнув, ответил Тимур и прорвался, наконец, в вожделенную комнату.

— Ботинки и шубу можешь не искать, — услышала она из-за двери.

Довольный Тимур вышел из ванной, промакивая полотенцем влажные волосы, и направил свои омытые стопы в спальню. Но Котю там не нашел. Она обнаружилась на кухне, полностью одетая, с кофе в руках.

— Вот что меня поражает в женщинах больше всего, так это их способность за 10 минут накрутить у себя в голове такую трагедию, по сравнению с которой «Король Лир» — жалкая мелодрама, — устало выдохнул Тимур. А ведь утро так хорошо начиналось… Головную боль и удар подушкой, в конце концов, можно и опустить как события незначительные. — Рассказывай, что у тебя стряслось?

— Ничего у меня не случилось, — преувеличенно ровным тоном произнесла Котя. — Мне просто любопытно, что на это всё скажет Нора.

— А тебе-то какое дело, что об этом скажет Нора?

— Действительно, какое мне дело… Кто для тебя я, и кто для тебя Нора?

— Вообще, если исключить тон, с которым ты это говоришь, я готов подписаться под каждым твоим словом.

— Тебе мой тон не нравится? А какой у меня должен быть тон?! Я не намерена быть заменой твоей Норе!

На этом месте у Тимура окончательно отказал Центральный Анализатор. Не то чтобы он прямо сейчас собирался предлагать Коте руку и сердце, но такой превентивный отказ несколько сбивал с толку.

— Я не понял, а чего ты вообще хочешь?

— А ты бы чего хотел на моем месте?

Тим на ее месте хотел бы оказаться в спальне и без одежды, но подозревал, что озвучь он сейчас эти мысли вслух, простым орехоколом дело могло и не ограничиться…

— Кать, давай ты без намеков скажешь, что тебя не устраивает, и мы постараемся решить проблему.

— Так же, как ты в прошлый раз решил проблему «Зайки» и «Мурочки»?

Это Элька ей рассказала, как он тогда наорал на нее за выходку на Рождество? Ну, бывают у него срывы, но пока же всё обходилось без членовредительства… Хотя желание начленовредить Норе вспыхнуло в нем с новой силой.

— Что она тебе наговорила?

— Ничего нового. Что ты любишь ее, а я для тебя очередная шалава.

— А, так ты об этом! — облегченно выдохнул Тимур. И еле увернулся от летящей в него ложки.