Родион долго глядел ей вслед. Даже немного отбежал, чтобы ничего не пропустить. Первой двигалась девочка с негнущейся ногой и в каркасном доспехе. За ней, готовая подхватить ее, но все же уже смирившаяся с неминуемыми падениями, семенила мама.

Даже когда они ступили на эскалатор и скрылись, Родион продолжал смотреть в ту сторону. Он полностью потерял ощущение времени. Когда же вспомнил о Яре, то там, где она раньше стояла, помещался всеупитаннейший и всепобеднейший Аркадий Юрьич. Дианы рядом с ним не было, и Яры тоже.

— Это что? А где Яра? — спросил Родион.

— Ушла, — охотно пояснил Аркадий, показывая туда, где новенькие камеры на штативах все как одна были нацелены в отдел «Кухня», снимая круглые бока мультиварок.

Родион несколько секунд простоял, озадаченный. Что-то у него не стыковалось. Просто так взять и уйти было совсем не в духе Яры. Он послушно двинулся за Аркадием, но вдруг остановился и оттянул рукав. Фигурки на нерпи слабо серебрились, а больше всего кентавр. Это означало, что кто-то поблизости использовал своего.

— С кем она говорила? — нажимая голосом, сказал Родион.

Палец Аркадия перестал бродить по магазину и, перекочевав, утешительно царапнул плечо Родиона.

— Ну хорошо. Я случайно кое-что услышал. Кажется, ее пытались предупредить!

— О чем?

— У шныров неприятности! Ты же, надеюсь, знал, что Яра была здесь не одна?

— Как не одна? — ошеломился Родион.

— Их приехало довольно много… на одном автобусе, — быстро сказал Аркадий. — Кто-то вызвал берсерков. Те сработали тихо, по одному, и все шныры… отпусти пиджак!.. Да живы они, живы! Просто захвачены без единого выстрела. Им даже оружие вернут.

Известие о возвращении оружия обрадовало Родиона совсем не в той мере, как ожидал того Аркадий.

— Зачем?

— Я не знаю!

— Ты все всегда знаешь! — сказал Родион.

— Ну хорошо… Гай требует у Белдо и Тилля проверить качество новых сводных четверок. Обкатать их в боевых условиях. Нечто вроде выпускного экзамена. Есть у нас на «Сходненской» небольшое местечко, вроде тренировочного полигона. Но ты ведь, надеюсь, не собираешься встревать?

Родион успокоил его, что встревать не собирается, но уточнил, есть ли у шныров шансы.

— Ну конечно! Сводные четверки ведь несыгранные! Конечно, их чуть больше, но половина боевых ведьм явно никуда не годятся…

Родион внимательно смотрел на него.

— Это все Гай! Мы с Дианой не разделяем его взглядов! — сказал Аркадий.

— Знаю. Никто не разделяет взглядов Гая… — с непонятным выражением лица подтвердил Родион. — Еще вопрос, последний. Кто первым заметил шныров в торговом центре и настучал? Ты или Диана?

Аркадий выпрямился. Это была сама статуя негодования.

— Как ты мог подумать?! Выброси из головы!

Родион взял его за пуговицу, два раза легонько провернул и оторвал.

— Эй! Знаешь, сколько это стоит?

— Повторяю вопрос: кто вызвал берсерков? Ты или Диана?

Аркадий с сожалением потрогал болтающуюся нитку.

— Не я и не Диана, но мы… и… э… есть определенные правила игры. Ты можешь их не разделять, но вынужден придерживаться. При этом мы действительно не друзья Гая. И тем более Тилля! Поверь мне!

— Да верю я. Я доверчивый! — устало кивнул Родион.

— Правда? — обрадовался Аркадий. — Так что же? Едем? У нас с Дианой большие планы на вечер!

— К сожалению, не могу! — в голосе Родиона действительно было сожаление.

— Почему? — озабоченно переспросил Аркадий. Все-таки он был очень умен, потому что сразу посмотрел на руку Родиона, уже сжатую в кулак. — Не советую, — предупредил он голосом, с которого мгновенно слетела всякая шелуха отеческой ласки. — До сих пор ты не переступал эту грань! Слова я потерплю, но это едва ли!

— И что будет, если переступлю?

— Авансы сразу прекратятся.

— И чем же вы меня авансировали? Деньгами? — заинтересовался Родион.

Руку он расслабил и теперь внимательно изучал костяшки. Тер их большим пальцем левой руки, точно на них налипла грязь.

Аркадий поморщился:

— Деньги — это мелочи, бумажное проявление заботы. Мы авансировали тебя вниманием, доверием, дружбой, если ты способен поверить… Не надо думать, что все ведьмари одинаковы. Я, Диана, еще кое-кто — мы другие. Мы допускаем многообразие, а твои шныры — нет. Мы дарим — они лишь забирают. Не кусай протянутую тебе руку!