Вдыхаю тёплый августовский вечер. Он сделан из светлой грусти, полыни, чёрной смородины и блеска стрекозиных крылышек. Густой, плотный.

Хватай его пригоршнями! Скорей! Закатывай в баночки от корнишонов до зимы!

В небе расцвели золотые шары. Два, четыре, десять, восемьдесят шесть! Неужели светлячки?..

Это карамельный салют.

Бывает

Тётенька Мышь считает, что в мире не бывает трёх вещей: беспросветного мрака, бесконечной тоски и бегемотиков.

– Не бывает в мире бегемотиков!
– говорит тётенька Мышь и хмурится.

– Просто они живут в Африке. И ещё в зоопарке, - объясняю ей.

– Бывают лоси, божьи коровки и кукушки. Филины и сеноставцы. А бегемотиков - нет!
– упорствует тётенька Мышь.

Она раскатывает тесто на черничный пирог. По кухоньке плывет белый мучной одуванчик. На стене фотография Анжелины Балерины, дальней заграничной родственницы.

В окошко заглядывает Сосновая королева. Отодвигает пальцем кружевную занавеску:

– Привет!

Она спешит на посиделки за чашечкой чая в семейном кругу. В руках корзинка свежих еловых булочек.

– Докажи же, что бегемотиков не бывает?
– кричит ей тётенька Мышь.

– А вот и бывает. Смотри скорей!

Босиком выбегаем на крыльцо. Нагретое, шершавое.

Берёзы в золотых монистах, клёны вырядились как на пожар. Даже дубки переоделись за ночь в тёплое жёлтое. Сбросили деревья под ноги летние сарафаны - лёгкие, шуршащие. Это их поцеловала осень.

По незабудковому небу клином плывут журавли.

– Не журавли это, - тётенька Мышь подкручивает подзорную трубу.
– Бегемотики перелётные.

– Не может быть!

– Может.

По лесу бредёт сентябрь.

Маленькие леди

Лорду Теннисону

В хрустальном лесу падает сиреневый снег. Падает, укутывает пушистые лапы сосен сладкой ватой. Лизнёшь языком - мигом растает.

В сугробном домике под кустом барбариса спят малышки Лу и Ли. Колыбелька из хлопковой коробочки - тепло и уютно. Тлеет в уголке лучина-ночничок. Бабушка постукивает вязальными спицами из куриных косточек. Чепчик для Лу и пинетки для Ли почти готовы.

Им снится море из бутылочного стекла. Баюшко-море - далёкое, хмурое, северное. Плещется в чёрной лоханке из фьордов, хватает за пяточки.

На песке крошечные следы - сразу и не разглядишь, чьи. Здесь прошли быстрые ножки в деревянных кломпенах-башмачках.

В перламутровой ракушке розовый лёд. Застывшие слёзы грустного моря.

Спите, маленькие леди, усните до весны.

В хрустальном лесу падает сиреневый снег.

В декабре

Синицы надели меховые шапочки из заячьих хвостов. Дышат на ледяные оконца в пруду. Один вздох - одно желание.

Чешуйчатые спины сквозь серый перламутровый лёд.

– Чьи вы! Чьи вы?
– беспокоятся синицы.