Парень….

До сих пор как-то не привычно звучит.

Пролежав так еще около часа, я все-таки встала с постели, направившись в ванную.

Стоя перед дверью кабинета Шолохова, Соня несколько раз вздохнула, после чего, приоткрыв ее, зашла внутрь.

– О, Сонечка, - оторвавшись от бумаг, лежавших на столе, Владимир посмотрел на нее.
– Ты за деньгами, как я понял. Сейчас, - чуть отодвинувшись, открыл тумбочку.
– Держи, - сказал он, положив на стол белый конвертик.
– А ты молодец. Знаешь, в следующий раз….

– Следующего раза не будет, - резко перебила его девушка, беря деньги и складывая их в карман.

– Не понял, - мужчина приподнял светлую бровь.

– Мне кажется, вы забыли, что наш договор не долговечен. Свой долг я выплатила.

– Ах, ты об этом, - протянул он, вставая со своего места и обходя стол, подходя ближе к Соне.
– Думаешь, ты выплатила все?
– сощурив глаза, спросил он.

– Я не думаю, а знаю, - фыркнула Рахмановская.
– Простите, но я не дура, и имею понятие о том, сколько вы именно на всем этом зарабатываете, и поверьте, - взглянула на него.
– Знаю, что это гораздо больше, чем вы сейчас мне говорите. Так что за год с лишним я искупила достаточно свой долг. Все, - выдохнула она.
– До свидания. Хотя, нет. Прощайте!
– с этими словами она, обойдя мужчину, направилась к двери, но он внезапно схватил ее за руку.

– Нет уж, милая, - холодно произнес Владимир.
– Впереди еще три боя, в которых ты обязана участвовать.

– Уже нет, - Соня дернула рукой, но хватка Шолохова оказалась сильной.
– Я вам уже ничего не обязана.

– Ты ошибаешься, милочка, - мужчина дернул ее на себя.

– Знаете, давно мечтала вам это сказать, - почти рыкнула Рахмановская.
– Да пошли вы нахер!

– Сучка, - девушка не ожидала удара, поэтому почувствовав, как тяжелая рука мужчины опустилась на щеку, упала.
– Знаешь, милая, - Шолохов, обхватив ее за горло, поднял, прижав к стенке.
– Ты не с тем связываешься. Я сказал: три боя. Ты будешь в них участвовать. И победишь. А вот тогда уже можешь катиться ко всем чертям.

– Да хренос два, вам!
– выплюнула Соня, схватив его за запястье и стараясь вжаться в него пальцами, чтобы тем самым немного ослабить его хватку. Но, к ее сожалению, рука еще сильнее сжалась на горле, причиняя боль. Дышать стало труднее.

– Зря стараешься, куколка, - зловеще улыбнулся Владимир.
– Твоих силенок не достаточно для меня. За двадцать лет своей работы, для меня твои жалкие приемчики как укус комара, а вот я сильнее тебя, - в доказательство этому, пальцы еще сильнее впились в шею.

Соня зажмурилась, чувствуя, как глаза начинают слезиться.

– Да, и кстати, - услышала она тихое шипение возле уха.
– Думаешь, интернат для инвалидов это хорошее место, чтобы спрятать свою девчонку от меня? Ошибаешься, Сонечка, ошибаешься.

Зеленые глаза девушки резко распахнулись.

– Только попробуй, - хрипло выдала она.

– Если ты не будешь слушаться меня, то мне просто таки придется нанести маленькой Евочке визит. Кстати, как она там? Все так же, да ведь?

– Да пошел ты!
– зарычала Соня, прилагая все силы, чтобы убрать руку мужчины, что у нее получилось.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, - проговорил Шолохов, подходя к своему столу.

– Ненавижу, - сипло произнесла Рахмановская, кашлянув.

– Обещаю, деточка, - почти ласково протянул Владимир, садясь в свое кресло и притворно мило улыбаясь ей.
– После этого наш договор будет действительно окончен.

Стоя перед зеркалом, я придирчиво разглядывала себя. Поскольку мы шли сегодня не в простое заведение, то и соответствовать ему нужно было, конечно. Закусив губу, пригладила невидимые по бокам складки черного трикотажного платья, которое обрисовывало каждый изгиб фигуры. С волосами решила ничего не делать, просто оставив их распущенными. Слегка подкрасилась, не сильно переусердствовав косметикой. Все это довершало черные бархатные туфли и маленькая сумочка.

Смотря на себя в отражении, я сохраняла на лице выражение глубокой невозмутимости, отчего сама себе казалось незнакомкой. В следующую секунду скорчила смешную рожицу, показав самой себе язык.

Раздался звонок в дверь.

Это Миша.

Вздохнув, я пошла открывать.

Стоя посреди зала, Соня с ненавистью смотрела на белый конверт с деньгами.

‘Три боя’

Сжав конверт в руке, она бросила его в сторону.

Как же ее все это бесило. Все. Абсолютно. И больше всего, это чувство безысходности. Бессилия.

– Ненавижу!
– с жаром воскликнула девушка, схватив белую вазочку со стола и швырнув ее в стену. Туда же полетели кружка и пепельница.
– Ненавижу, - задыхаясь, говорила она, пытаясь вымесить свою злобу на крушении посуды и всего того, что попадалось под руку.
– Ненавижу, - повторяла Соня.

Послышался еще один звук разбитого стекла.

Смотря на сидящего напротив парня, мне стало как-то немного неловко. Ощущение легкого волнения появилось в животе.

В ресторане, куда он привел меня, было намного красивей, чем в том, что мы праздновали с дядей Славой. Пока Миша подзывал официанта, я, взяв бокал, пригубила его, сделав небольшой глоток вина, чувствуя, как сладковатый напиток разливается внутри теплом.