— Это обязательно?

— Ты что, Валька? — изумилась Погребняк. — Только представь, на каком уровне нас примут!

Даже здесь, далеко от ока диктатора, рабы не собирались менять свою сущность.

— Да, товарищ Репринцева, не по-комсомольски поступаете, — усмехнулся Прошкин. — Кстати, вы ведь так и не пришли к нам за сведениями о Федоровской.

— Спасибо, я уже написала статью.

— Как?

— Сегодня она выйдет. вышла в «Оскольских вестях».

Кирилл ничего не ответил, лишь скривил губы. Тут же заявил, что зайдет к ребятам Давиду и Рустаму. Попросил девушек через пятнадцать-двадцать минут быть готовыми.

— И отправляемся.

«Уже? А он успеет?!..»

Валентина повернулась к Надежде. Та была бледнее мела, руки дрожали. «Да что все-таки с ней?»

— По-моему ты больна? — Валентина коснулась пальцами ее лба.

— Отстань! — резко дернулась Надежда, оставив подругу в еще большей растерянности.

Сопровождаемая Прошкиным группа советских комсомольцев спустилась на первый этаж. Администратор Анна спросила:

— Покидаете нас?

— Да, — торопливо произнес Прошкин. — Едем в Курск.

— Успеха вам.

Едва они вышли, она достала записку и позвонила Корхову.

— Господин начальник полиции?

— Я.

— Это Анна Терехина из гостиницы «Белогорье». Вы хотели попрощаться со студентами из Москвы?

— Есть такое желание.

— Но они уже покидают нас.

— То есть как покидают?!

— Вышли из гостиницы и садятся в машину.

— Говорили — в десять! А сейчас только семь. Какого черта вы перепутали?!

— Они должны были выехать в десять.

— Вот что. Попробуйте их задержать.

— Каким образом?

— Придумайте что-нибудь. А я сейчас выезжаю.

У самого выхода стоял большой кадиллак 1932 года. Глаза Рустама загорелись.

— Мы поедем на этой штуке?

— Именно. Так что времени не теряем. Быстро садитесь и отправляемся.

Однако Рустам без конца обходил машину, качал головой, прищелкивал языком.

— Красотища!

— Откуда у коммунистов такая машина? — спросила Валентина. Она делала все, чтобы задержать отъезд. Вдруг он успеет?

— Подарок от СССР, — раздраженно произнес Прошкин.

— Да садитесь же. Чего ждете?

— Последний взгляд на город.

— Насмотритесь по дороге.

«Почему его нет?»

— Комсомолка Рапринцева, — раздраженно крикнул Кирилл.

— В самом деле, Валечка, мы же опоздаем на прием. «Он не придет! Не знаю, по какой причине, но не придет!»

Валентина обреченно открыла дверцу кадиллака, на правах комсорга села вперед, остальные забрались на заднее сидение. Машина резко дернулась и помчалась по улицам Старого Оскола. В это время администратор Анна выскочила из здания отеля. Но было уже поздно.

Валентина глядела на старинные улицы, уютные дома, окруженные цветущими садами, и глаза ее наполнялись слезами. Больше всего ее раздражали восторженные возгласы Рустама и комментарии Кирилла:

— Этот район называется Пушкарка, вот начинается Ламская. А сейчас — Новый город.

Знакомые современные здания, парковые зоны и похожее на храм Артемиды казино. Теперь и это осталось позади. Город закончился. Вместе с ним окончился ее едва начавшийся роман.

Они продолжали мчаться на север.

Александр вновь оказался разбуженным своей служанкой. Он с трудом открыл глаза и сразу спросил:

— Уже время?

— Время.

— Спасибо тебе, Лена. Как тяжело вставать. Но мне нужно в гостиницу.

— Не благодарите меня, — неожиданно сказала Лена. — Я. совершила подлость.

— О чем ты? — Горчаков медленно отходил ото сна.

— Она звонила вам.

— Кто?

— Ваша московская журналистка. Звонила вчера ночью. Вы были в саду.

— Звонила?! Почему же ты не позвала меня?

Глаза Лены наполнились слезами:

— Я боялась, что вы по-настоящему влюбились.

— И что?! Тебе какое дело?

— Мне было больно. очень больно. Все разговоры о свободной любви — глупость. Я вам врала насчет моих любовников. У меня не было мужчины кроме вас. Когда тот инженер. помните, к которому я ходила, стал приставать, я дала ему пощечину и убежала.

— Что сказала Валя?

— Она просила приехать раньше.

— Когда?

— В семь они уезжают.

— А сейчас?